Кривич
Шрифт:
– Весло в лодке. Переправишься, не забудь закрепить ее у берега.
– Закреплю.
Андрей, взяв размеренный темп, побежал назад по тропе. Время не просто шло, оно летело словно на крыльях, догнать его не сможет ни один смертный, лишь попытка идти хотя бы у него за спиной, не отставая ни на шаг с его бегом, могла помочь приблизить решение легших на Андреевы плечи проблем. Вытащив лодку на берег, окинул взглядом отвесные скалы, стеной возвышавшиеся перед ним: "Где же подъем на эти кручи?"
– Батька!!!
– послышалось вдоль пляжа снизу по реке.
– Я!
– обрадовано откликнулся Андрей.
Глухой топот с шорохом песка, фигуры тенями выныривали одна за другой.
– Позвизд! Вы-то чего такой толпой шорохаетесь в ночи?
– Ну, дак, батька, ты ушел, прискакал боярич Павел с воями. Тебя ждем, а ты все не идешь - слегка заикаясь от волнения, докладывал десятник.
– Ладно. Что это вы без факелов в потемках бродите?
– Так, без них по реке лучше
– Ну, веди тогда, Сусанин.
Пашка увидав появившегося у лаза Андрея, бросился обнимать его, будто год не виделись. Сидя у костра, рассказал эпопею своих странствий по княжеским землям.
– И ты знаешь, Андрей, из всего этого я сделал вывод, что византийские шпионы чувствуют себя на землях славянских как у себя дома, а шайки бандитов у них на прикорме. Ну, мы две группировки татей уничтожили, а сколько их еще по дорогам шарится.
– А что в этом необычного. Вспомни хоть наше время. Что, при Боре бандитов и воров по дорогам мало разъезжало? Криминал с ментами повязан был. Вот послушай хоть про наш закрытый городок. Дома с семьями за заборами, магазины, гаражи, на КПП солдаты стоят, хрен вроде бы и вытащишь чего. Так они суки, что придумали! Из соседнего города, который от городка в тридцати пяти километрах находится, урки связались с одним ушлепком из гражданских, имеющим гараж. Он им сдает информацию, они ночью перелазят через забор, вскрывают гараж и угоняют машину в черную дыру гаража местного скота. Машина разбирается на запчасти, они следующую так же. Споткнулись на четвертой тачке. Идёт из гаражей подвыпивший майор, слышит возню, причем шум в темноте, шепот. Он не будь дураком, возвращается к своей пьяной компании: "Мужики, - говорит.
– Там гараж вскрыли, пытаются машину завести". Толпа и так на взводе, а тут такая развлекуха светит, "Айда, показывай!". Ну, короче урки в гараже закрылись, держат оборону изнутри. Снаружи долбят, кричат: "Открывай с-суки, не убьем, только покалечим!". Кому ж охота быть покалеченным? Тати по мобиле связываются со своими подельниками в городе, и ДПВКа (дежурному помощнику военного коменданта) поступает звонок: "Отпусти - мол - заплатим", в ответ: "Пошли на х..., уроды, заберете своих теперь только в Эмской ментовке!". А надо тебе сказать, что отделением милиции, в поселке куда сдали обосравшихся неудачников руководила баба, ну бабой ее можно было только по внешности и по паспорту назвать, а так, натуральный конь с яйцами под юбкой. Подчиненные ее больше любой мафии боялись. Так вот, недоумки допёрли, что все может кончиться плохо, орут из-за закрытых дверей: "Только не самосуд! Вызывай ментов, им сдаваться будем!". Пока приехавшие менты вели этих огрызков до КПП, сопровождавшая толпа пьяных по случаю наступающих выходных автомобилистов, их слегка помяла. Кому руку сломали, кому ухо оторвали походя, ну одному фейс подкорректировали. Вот так. Но на этом дело не кончилось.
– А что дальше было?
– Я тебе про ДПВКа рассказывал, так вот, отследить передвижения нужного лица вне городка сложно. А обиделись за его речи конкретно. Это он одному из боссов по ушам матерщиной проехался. В один прекрасный вечер, идет он по улице городка, а возле общаги вроде как подвыпившие мужики стоят. Городок большой, всех не упомнишь. Ну, вдаваться в подробности не буду, по морде хрясь, в одну руку волыну сунули, за которой "висяк", в другую пакетик с "дурью" для надежности, тут же в полиэтилен вещьдоки сложили, в наручники сковали и привет от тети Груни. Вот только через забор такого кабана даже в четвером не перекинуть, а тут знакомые проходят: "Петрович, за что это тебя так?". "Граждане, проходите, оперативные мероприятия милиции!" и корочки тычут. Граждане законопослушные у нас, кто процессию сопровождает до КПП, кто вперед побежал, новому ДПВК сообщить. Когда Петровича к КПП подвели, оно уже было перекрыто, причем довольно плотно. Мент из квартета подходит первым, представляется, тычет удостоверением в ряху борзого капитана - ДПВКа. "Взяли, - говорит, - с наркотой и паленым стволом". "Свидетели есть? Ах, нет! Ну, тогда звиняйте, батьку, бананьив нема. Взять!". Волыну протёрли и сделали оттиск отпечатков уже представлявшемуся менту. Отпечатки на пакетике с наркотой, заменили на оттиски пальцев уже другого мента. Курирующему городок особисту, капитан по телефону, бодрым голосом доложил: "Взяли на территории ЗВГ террористов с волыной и наркотой. Свидетели? Свидетелей десятка три предоставим". Вот таким Макаром. А ты мне пытаешься глаза на нынешнюю действительность открыть. Господи, ну ничего не меняется в государстве! Что-то я отвлекся. Ты лучше поведай мне, Паша, за каким таким хреном, ты за мной попёрся, а не свернул за Монзыревым, если его ищешь?
– Так, промахнулись слегка. Думали Николаич вдоль реки пойдет. Ну ничего, с тобой вместе Монзырева догоним.
– Нет, Паша, задача у меня поменялась. Ухожу в свободный поиск. Сейчас письмо состряпаю, передашь майору. Кимарни часок, скоро всех подниму, дел за гланды у нас сегодня.
– Андрей, я с тобой в поиск хочу пойти, а посылку ребята отвезут вместе с твоим письмом.
– Тебе кто задачу ставил, салага?
– Горбыль,
– Вот и будь любезен, исполняй приказ. Тем более не пустым идешь.
– Сотник, ты же знаешь, что я со своим даром тебе больше пригожусь, чем в большом войске. Да и до Монзыревской дружины всего два перехода пройти надо будет, они ведь отсюда не далее 60-70 километров находятся. Парни нагонят.
– Спи, давай! Я приказ отменять не буду. Запомни, не в банде служим, а в армии.
Утреннее солнце отогнало речную свежесть, обозначив наступление теплого дня. Из небольшой гавани между островами, отплывали на веслах корабли Рагнара Рыжего, получившего подробные инструкции от сотника. Рагнар с кормы бросил прощальный взгляд на одиноко стоявшего на берегу Хортицкого волхва, махнул на прощание рукой. Перевел взгляд на кручи, нависшие над рекой, поймав хвост удаляющейся полусотни Ищенко. Вспомнилось: "Всё что мы знаем о греках, это то, что у них в руках княжич, что идут они в земли Византии. Да вот Чеслав предупредил, в их отряде действует колдун. Численность диверсионной группы греков мы не знаем пока. Как пойдут неизвестно. Замысел неясен. Ясно одно, нам придется группу догнать, княжича освободить, врага уничтожить. Идем вниз по реке, по следам ромеев. Ты, Рагнар, по реке. Каждые 30 верст остановка, считай наш дневной переход. Ищи место, приставай к берегу - жди. Отвернут от реки или переправятся на другой берег, и мы корректируем свои планы. Но даже сейчас скажу, отвернут вправо - значит пошли на Болгарию. Отвернут влево и переправятся, значит на Тавриду. Тогда ясно, что будут рваться в Константинополь через море. Отсюда и ты, Рыжий, выходя в море повернешь либо вправо, либо влево".
Рагнар глянул на напряженные спины своих воинов, работавших веслами.
– Прибавить ход, тролль вас разорви! По течению идем, а скорость как у черепахи. Хэ-эй! И раз, и-и ра-аз! На весла навались!
Рагнар посмотрел назад. Судовая рать на втором корабле тоже увеличила темп работы веслами. Брызги воды и влажную пыль, играющую на солнце радугой, теплый шелоник своими порывами сдувал в лица гребцов, не давая им вспотеть.
– Ничего, речные варяги. Гэ-гэ-эй! Ветер изменится, поднимем парус. Навались!
– 8 -
Дорога казалась бесконечной, сколько пройдено пути по территории противника Василий Лактрис уже и не считал. Кто же знал, что для него Болгарский поход против северных варваров продолжится бешенной скачкой вдали от этой самой Болгарии, вдали от основных войск возглавляемых самим императором. Он, комит - командир тагмы легкой кавалерии, состоящей из четырех кентархий всадников, попал под стены Преслава в составе легкой конницы доместика Востока.
Лактрис вспомнил утро 12 апреля 971 года. Тихое и прохладное из-за недалеких гор. Туман белесым, неживым дымом, клубами выползал из ущелий на равнину, подкрадывался к стенам города. Вспомнил, как рассветная тишина неожиданно взорвалась ревом боевых труб, звоном литавр и кимвалов. Византийские войска прямо из тумана разворачивались в боевые порядки на равнине зеленевшей весенними всходами.
Огромное войско императора Цимисхия закованное в железо было готово к бою, было готово идти на приступ крепостных стен, и только ожидало приказа своего повелителя. Гордо развивалось бело-голубое знамя "бессмертных", выдавая присутствие в войске самого базилевса.
Взыграли трубы: "Слушай повеление императора...". Византийское войско двинулось к стенам Преслава. С левого фланга войскового построения, Лактрис увидел выходящих из ворот русов. Многие годы службы, войны в которых он участвовал на многих направлениях интересов Византийского государства, опыт, все это привело Василия в замешательство. Он был удивлен и озадачен. Согласно правилам сражений, численное меньшинство неприятеля, застигнутого врасплох, способствовало тому, что этот неприятель обязан был сесть в осаду до подхода подкрепления. Перед воинством базилевса встал пеший строй варваров в одинаковых кольчугах и остроконечных шлемах из светлого железа. Строй ощетинился иглами пик из-за каплевидных красных щитов. Василий на глазок определил глубину строя тяжеловооруженной пехоты русов: "Тяжело достанется этим утром победа нашему базелевсу! Если я не путаю, магистр Варда Склир уже сталкивался с подобным строем под Аркадиополем. Радует только то, что русов ныне не так много как тогда. Варвары совершили ошибку, покинув крепость!".
Полки пеших стратиотов, выставив вперед длинные копья, двинулись на русов. Шли уверенно, неторопливо, время от времени останавливаясь, давая возможность приданным подразделениям лучников и пращевиков метнуть смертоносные "подарки" в строй дикарей. Камни и стрелы сыпались кучно, выстукивая по щитам непрерывную барабанную дробь. Русы непоколебимо стояли в сомкнутых рядах. Лактрис не находил видимых потерь у противника.
Запела труба. Расступившись, стратиоты пропустили вперед тяжелую конницу катафрактов. Над полем битвы раздалось протяжное, надрывное: "А-а-а!", и мощный удар закованных в латы лошадей и всадников пришелся в красные щиты. Звон клинков, крики, стоны, проклятия, возгласы восторга неслись со стороны стычки. Падали лошади, своим предсмертным ржанием напоминая плачь ребенка, сваливая под себя бойцов и седоков. Русы стояли, строй лишь слегка прогнулся в двух местах.