Кризис человечества. Выживет ли Россия в нерусской смуте ?

Делягин Михаил Геннадьевич

4.3. Публичность как маскировка и национальный ренессанс

Болтун. Всегда молчит.

А. и Б. Стругацкие

Непубличность, скрытность — естественная специфика деятельности глобальных финансовых сетей. Тайна многократно увеличивает силу — ине только возможностью совершения внезапных действий, обладающих вследствие внезапности большими шансами на успех, но и, что порой бывает не менее важным, провоцированием у конкурентов либо противников совершенно безосновательных страхов [26] .

26

Нелишне

вспомнить в этой связи, что, например, антисемитизм основан на подспудном комплексе неполноценности перед евреями, на приписывании им сверхъестественных возможностей.

Между тем наше время недаром называют временем принудительной открытости: упрощение коммуникаций не только создает объективные технологические предпосылки транспарентности, но и делает ее категорическим условием эффективности в новой, современной реальности.

Таким образом, глобализация ставит финансовые управляющие сети в противоречивое положение: привыкшие к непубличным действиям и, более того, привыкшие использовать свою скрытность в качестве одного из основных конкурентных преимуществ, они оказались в ситуации, в которой прозрачность воспринимается как абсолютная норма, как не подлежащий обсуждению стандарт.

Выход был найден, как обычно в таких случаях, в извращении стандарта — в том, что еще Ленин описывал словами «формально верно, а по сути издевательство».

Сочетание формальной прозрачности с эффективным сокрытием содержательной информации (актуальной еще и потому, что факт существования глобальных финансовых управляющих сетей к началу глобализации стал достоянием общественного сознания) достигается целым рядом разнообразных инструментов. Почетное место среди них занимает «белый шум»: распространение колоссального объема разнородной и интерес ной самой по себе, но совершенно не относящейся к делу информации.

Пример 12. «Гламур» как инструмент сокрытия информации

Частным случаем «белого шума» относительно глобальных управляющих сетей является информация о светской жизни: терабайты мельчайших незначимых подробностей из мельтешения мириадов персонажей разнообразных тусовок надежно хоронят под своими завалами случайно просачивающуюся информацию о передвижениях и встречах тайных властителей нового мира. Да и о них гораздо проще узнать кличку и даже меню любимого пуделя, чем хотя бы меню их собственных обедов.

Забавно, что официальные лица, возможности которых существенно сужены по сравнению с представлениями о них основной массы граждан, подражают представителям глобальных управляющих систем в этом отвлечении общественного внимания на мелочи. Представляется, что причиной этого является не только политика информационной безопасности, но и элементарное чванство: стремление подражать заведомо более влиятельным людям, неизвестным широкой общественности, но хорошо известным им самим.

Помимо «белого шума», важным проявлением извращенной прозрачности является фиктивная демократичность — возведение формальных демократических институтов в абсолют, полностью извращающий их существо и надежно отграничивающий основную массу граждан даже развитых стран от реального принятия наиболее значимых для их будущего решений.

Когда Джавахарлал Неру в конце 50-х и начале 60-х годов прошлого века провозглашал, что «Индией управляют управляемые», он, скорее всего, сам верил в это или, по крайней мере, искренне стремился к этой цели.

Однако в настоящее время в большинстве случаев такие публичность и демократизм не более чем эксплуатируют хорошо известные психологам «технологии вовлечения». Они создают у управляемых иллюзию участия в принятии и даже самостоятельной

выработки решений — и тем самым возлагают на них (причем в их собственных глазах!) ответственность за последствия реализации этих решений. По сути дела, это всего лишь способ обеспечить согласие угнетаемых с угнетением, эксплуатируемых — с эксплуатацией, а в перспективе — и согласие утилизируемых со своей незавидной судьбой.

Именно поэтому демократия не как содержательное явление (общественное устройство, позволяющее максимально полно учитывать существующие в обществе мнения и интересы), но именно как заведомо формальный набор институтов стала подлинным фетишем развитых обществ.

Наиболее полным выражением, подлинным апофеозом извращения прозрачности к настоящему времени представляется «политическая игротехника» Обамы. Целый народ — причем народ наиболее развитой в мире страны — был вовлечен, по сути дела, в игру, в которой люди действовали, даже не пытаясь осознавать ответственности за свои действия. В результате президентом США стал человек, о котором всем известно практически все, кроме главного: чьи интересы и каким именно образом он будет выражать. Да, возможно, это не было известно даже ему самому (людей, играющих предназначенные им роли, далеко не всегда извещают о предстоящих им судьбах), однако глобальные управляющие сети (и не только крупнейшие, которые названы выше) возлагали на него определенные надежды и строили связанные с ним определенные планы. Эти надежды и планы и есть его стратегия, пусть даже и вынужденная, и люди, открыто и публично избравшие этого самого открытого и публичного из всех политиков США (если вообще не мира), не знают о них практически ничего!

Таким образом, формальная публичность стала к настоящему времени эффективным инструментом сокрытия намерений и манипулирования обществами, применяемыми в первую очередь глобальными управляющими сетями (просто потому, что их положение наиболее соответствует требованиям применения этого инструмента).

А это значит, что, к сожалению, формальная демократия, основанная на стандартном наборе демократических институтов, не способна ограничить скрытое влияние и, более того, разрушительный произвол глобальных управляющих сетей. Она ведь сама является не только средством реализации ими своих интересов (при помощи извращения публичности), но и, более того, средой существования этих сетей.

Их сдерживание объективно требует ограничения стандартных демократических институтов, отступления от формальной демократии ради восстановления демократии содержательной (неуклонные попытки чего, собственно говоря, и наблюдаются в США после 11 сентября 2001 года).

Опорой в сдерживании глобальных управляющих сетей должны стать все те национально и культурно обособленные силы, которые в силу самого своего существования воспринимаются представителями этих сетей, этими глобальными «кочевниками», новым глобальным правящим классом как непримиримые враги, подлежащие уничтожению.

Это фундаментальное противоречие глобализации является объективной предпосылкой для восстановления национального единства, ибо противоречия между интересами народов и глобальных сетей или, выражаясь классовым языком, между глобальным управляющим классом и отдельными обществами, низведенными до положения объектов эксплуатации этим классом, неизмеримо глубже и острее, чем классовые противоречия внутри обществ.

Основной проблемой каждого общества оказывается способность выявить внутри себя «пятую колонну» представителей глобального управляющего класса и освободиться от ее влияния возможно более гуманным по отношению к ним способом (хотя главным критерием успеха и, более того, продолжения существования обществ и народов будет именно лишение этих людей всякого влияния).