Крокодил
Шрифт:
— Простите, подруги, нам надо отойти по нужде,— сказала она.— Мы еще придем.
Миновав последнюю хижину, они перелезли через ограду, и тут Миторо стало как-то не по себе. Там и сям в лунном свете на землю ложились темные тени от кустов и деревьев. Ивири обернулась и посмотрела, не идет ли кто за ними, а потом тихо сказала:
— Мой брат вон там, под теми бананами.
Ивири сунула в руки Миторо небольшой сверток, который держала под мышкой. Та неохотно его взяла.
— Я буду ждать тебя в тех кустах,— сказала Ивири и пошла прочь.
Медленно, неуверенно
Хоири схватил ее за руки и втащил в тень. Какая холодная у нее кожа! Прямо как у змеи, только чешуи нет. У Хоири онемел язык, будто он глотнул яду: в горле пересохло. Он стал считать пальцы у нее на руках, потом ногти, потом суставы — неужели их у нее столько же, сколько и у него? Она вскрикнула, и рука ее повисла.
— Что с тобой? Я сделал тебе больно?
— Нет, просто у меня в пальце всю неделю сидела колючка саго, я вытащила ее только сегодня вечером, а ты сейчас его согнул.
Голос ее звучал спокойно и ясно. Казалось, она обращается не к нему, а к бананам — смотрела она на них. Он взял ее за локоть и резко повернул к себе. Его руки ласково спустились по гладкой спине к пояснице и притянули Миторо ближе. От ее крепких молодых грудей шло тепло. Оттянуть резинку юбки оказалось совсем нетрудно, и вот уже его руки на ее ягодицах — словно два горшка, гладкие и круглые и так приятно наполняют его ладони!
Над их головами пронеслась летучая мышь-плодоедка. Где-то в лесу захрюкали свиньи, невдалеке кашлянула Ивири: ну почему Миторо так долго упирается?
— Оставь меня,— сказала она.— Я тебе ничего не обещала.
Она смотрела не в глаза ему, а скорее на его губы. Лицо у нее было хмурое.
Обхватив одной рукой ее плечи, а другой бедра, Хоири приподнял ее и положил на спину. Его ноги раздвинули ее колени, а руки подняла юбку к ней на грудь. Со вздохом облегчения он проник в нее. Пальцы ее рук за спиной у него напряглись. Он не слышал теперь ничего, кроме собственного дыхания. Потом наступил покой. Казалось, что грудь Миторо — самое мягкое место, на каком он лежал в своей жизни. Хотелось лежать так всегда, но тут снова кашлянула Ивири. Он перекатился на траву.
— Поторопись, пожалуйста, а то твоя мать пойдет искать тебя.— И он вытер ей спину.
Он прыгнул в реку. Испражнений людей и животных вокруг плавало столько же, сколько всегда, но сегодня казалось почему-то, что от воды исходит не зловоние, а аромат. И еще казалось, будто он, как змея, сбросил с себя прежнюю кожу. От тела его разбегались волны, и от этих волн качались все лодки вокруг.
— Ты что — дурак? — закричал с порога своей хижины какой-то старик.— Не слышал, что крокодилы, когда вода стоит высоко, утаскивают свиней?
— Спасибо, что предупредил, я быстро!
— Не благодари,— отрезал старик.— Купайся, купайся: грязи, которая тебе так нравится, от этого станет в воде еще больше. Чем ты вознаградишь тех, кто холодными ночами будет разыскивать твои останки и крокодила, который тебя утащил?
Ну, слушать такое — это уж чересчур! Надо скорее вылезать.
Оказывается, все это время
— Где ты был? — спросил Меравека. — Я думал, ты спишь, и вдруг вижу: идешь весь мокрый. Тебе что, жарко было?
И Меравека потрогал его руку выше локтя.
— Да нет, я присел по большой нужде на корме лодки и свалился в воду. Представляешь себе, какой у меня был вид?
Они расхохотались.
Очаги почти во всех хижинах уже погасли. Девушек и юношей на улицах оставалось все меньше. Хоири надел красивые белые шорты, привезенные из Порт-Морсби, а перед этим припудрил себя между ног «Детской присыпкой Джонсона». Теперь от него шел ее запах, и девушки, когда он проходил мимо, втягивали носом воздух.
— Я не верю, что ты упал с лодки,— сказал Меравека.
— Я и не ожидал, что ты поверишь, но надо же было сказать что-нибудь при тете.
— Конечно. Ну, как все прошло?
— Хорошо, как еще могло пройти? Отправилась спать мокрая внутри.
Они похлопали друг друга по плечу и свернули на другую улицу, чтобы пройти мимо хижины Миторо: может, удастся узнать что-нибудь.
Миторо сидела на верхней ступеньке лестницы, а ее мать плела сеть и говорила:
— Девушки, которые слишком любят гулять при луне, замуж не выходят, а уж если и выйдут, то только потому, что в животе у них ребенок. Зачем торопиться отдать себя поскорее мужчине? Ведь впереди у тебя для этого целая жизнь. Он пообещает на тебе жениться, ты ему поверишь, а он сделает свое дело и убежит от тебя прочь, и вместе с ним убежит его обещание. Тогда, чтобы избавиться от ребенка, приходится взбираться на арековые и кокосовые пальмы или делать еще что-нибудь такое же опасное; и после этого еще идете, разодевшись, в воскресенье в церковь слушать слово божье. Как змея когда-то соблазнила Еву съесть запретный плод, так теперь мужчина соблазняет девушку проглотить его плод!
Хоири нарочно погромче прочистил горло, а потом еще й кашлянул,
— Тебе что-нибудь в горло попало?— громко, так, чтобы услышала мать Миторо, спросил Меравека.
— Не иначе как плод.
— Кто это смеется над моими словами?— сердито закричала на них Масоаре.— Почему вы шляетесь без дела по улицам, а не идете к своим родителям, чтобы выслушать их добрые советы? Идите веселитесь перед домами своих родителей, ваши матери не помогают мне подметать около моего дома!
Она плеснула на юношей водой, и они разбежались.
В трусиках Мшоро чувствовала себя как-то необычно. Они плотно облегали ее, и это успокаивало. Теперь не страшно было ложиться спать, не то что прежде, когда на ней была только юбка. Духи, которые бродят по ночам и подсматривают за женщинами, когда те спят, больше не смогут ее тревожить.
В следующую неделю Хоири видел Миторо куда реже, чем ему хотелось бы. Почти все время он был с отцом на кладбище их рода на другом берегу реки, а чтобы туда добраться, надо было, переправившись через реку, не меньше часа идти потом через лес кокосовых, арековых и саговых пальм.