Крокодил
Шрифт:
Ну и наглец же! Ничего похожего с ней еще никогда не случалось.
Это был один из тех редких дней, когда вода в реке спадает совсем низко. Глинистые берега оголились во всем своем бесстыдном уродстве. Те, кто купался утром, уже повытаскивали из воды посуду и другие предметы домашнего обихода, в разное время упавшие туда с лодок. Но на дне по-прежнему оставались скользкие, уже совсем без листьев стволы кокосовых пальм и других деревьев. Многие владельцы лодок встревожились: лодки нависли теперь над краем берега и казалось, что вот-вот они сорвутся вниз и разобьются.
В
Миторо ушла, а Хоири с двоюродным братом остались на берегу посмотреть, как оживает река. Там, где обычно стоят лодки их близких и дальних родственников, сейчас много лодок, и из всех нужно вычерпать воду. Вдвоем они быстро управились примерно с дюжиной.
— Слушай, Меравека, мне обидно: Миторо говорила со мной так, будто мои слова дерьмо.
— Ты это что, всерьез? Да разве можно обращать внимание на то, что говорит женщина? Могу поспорить: она теперь только и будет думать что о субботе и от волнения у нее все будет валиться из рук.
— Как ты думаешь, какая получится из нее жена?
— Смотря чего ты от жены ждешь. Если говорить о работе, Миторо как раз то, что нужно. Все знают, она работать любит. Но неужели ты хочешь сразу жениться?
— Да нет же! Я просто думал: не из тех ли она девушек, кто ложится с каждым юношей, какого встретит?
— Я не верю, что она такая. Она скромная. А потом, будь она такая, она бы уже давно забеременела. Но раз ты так думаешь, то тем более не следует жениться на девушке, пока ты не переспишь с ней, и не один раз.
Конечно, поступать так нехорошо, грех, но все-таки хочется точно знать, действительно ли девушка та, на ком ты думаешь жениться. Ну а раз другого способа узнать, встречается ли Миторо с кем-нибудь еще, нет, то к чему вспоминать о христианском учении?
В Мовеаве есть много девушек, с которыми большинство юношей знакомо очень близко. Детей у них почему-то нет, но бедра и живот становятся у этих девушек очень гладкими — в двойных складках живота любой из них, наверно, по нескольку фунтов жира. Правда, среди них есть и невезучие вроде Лалафаре: у нее трое детей, а замужем она не была. Когда она забеременела в третий раз, устроили суд, и один из членов совета стал допрашивать бедную девушку. «Те два раза ты не захотела говорить,— сказал он,— но уж на этот раз, конечно, скажешь нам, кто отец ребенка?» Лалафаре стояла и рисовала что-то на жирной глине большим пальцем ноги. «Я не видела, кто он»,— сказала она тихо. «С тобой спит только один мужчина?» — спросил кто-то из членов совета. «Не знаю, в темноте не видно. Я спрашиваю, как их зовут, а они не отвечают». Мужчины захохотали, многие женщины стали кричать, обзывать ее плохими словами. Но есть неженатые мужчины, которые были
В следующие два дня гор на северо-западе не стало видно, их закрыли огромные тучи. К концу недели река вышла из берегов. От своих хижин до места на берегу, где были причалены их лодки, людям приходилось брести по колено в воде. Старейшины рода не спускали с реки глаз — следили за тем, как поднимается вода. С полок достали копья, вычистили их и заострили на них зазубрины. Старики чинили охотничьи сети, принадлежащие роду.
— Теперь самое время показать, что ты уже мужчина,— сказал Севесе.
Они уже приплыли на нескольких лодках в охотничьи угодья рода опероро. Хоири и Меравека взобрались на деревья по сторонам узкой полосы сухой земли. Налево и направо были болота, бежать от охотников дикие свиньи могли только по этой узкой полоске, но теперь ее перегораживала сеть. Сверху им было видно, как осторожно, стараясь не шуметь, через высокую траву кунаи пробираются мужчины постарше. Раздались крики:
— Вот он где, проклятый, сын радуги! Мое копье уже у него в боку, он ранен, остерегайся!
Послышалось злобное хрюканье, оно приближалось.
— Вот она, коли! — крикнул Меравека.
Из травы между деревьями выскочило что-то большое и темное. Из боков свиньи уже торчало четыре копья; было видно, что ее силы иссякают. Почти одновременно Хоири и Меравека вонзили в нее свои копья и прокричали боевой клич рода. Свинья завизжала и, задевая торчащими из нее копьями о стволы деревьев, кинулась прямо в сеть.
Охота удалась на славу. Загнали шесть свиней, из них три погибли, захлебнувшись в воде. Кишки, легкие, печень и почки достались, как полагается по обычаю, старикам, головы — старейшинам рода.
Каждый жарил мясо для себя сам.
— Как, у тебя еще не изжарилось? — спросил Хоири отец, увидев, что тот снова кладет мясо на горячие угли.
— Еще не готово, в нем кровь.
— Так будь же мужчиной, попробуй его на вкус! —сердито сказал отец.
Вернувшись в селение, охотники дали женщинам только нижние челюсти убитых свиней — это была доля женщин, и мужчины вовсе не считали, что поступают плохо. Но женщины все равно сохранили для мужчин их долю в рыбе, которую, в этот день поймали.
Хоири очень хотелось принести часть мяса домой и отдать Миторо, но делать этого было нельзя: вдруг она воспримет это как признак слабости? После того разговора она его избегала. Видно, Миторо еще не решила, пойти ей на свидание с ним или нет.
— Мама,— сказала Миторо, когда младшие легли спать,— можно мне пойти погулять с подругами?
— Ну ладно, только не уходи слишком далеко, а главное, держись подальше от юношей. Я не лягу, пока ты не вернешься домой.
Взявшись за руки, девушки пошли по улицам. Потом они сели и начали рассказывать друг другу разные истории. Ивири села рядом с Миторо, она ущипнула ее за ляжку, потом шепнула ей что-то на ухо» и Миторо кивнула! Не дослушав до конца историю о том, как появились летающие лисицы, Ивири встала, не выпуская руки Миторо из своей.