Кровь и слёзы Звёздного города
Шрифт:
Мара активировала поисковую формулу, но результат её обескуражил – книга засветилась множеством закладок. На первый взгляд их было намного больше сотни. Значит, нужно придумать как ещё сократить список. И тут Некромантку осенило – дар! У них у всех должен был быть отличный потенциал, но по разным причинам неподлежащий развитию. Вот! Список сократился до тридцати закладок. С этим уже можно работать.
После недолгих раздумий Мара решила, что сравнение стоит начать с жертв женского пола. Их было больше, но и описание более детальное и конкретное. Из тридцати закладок осталось шестнадцать. И тут Мастер поняла, что можно было задать ещё один критерий поиска – жив или
С мужским списком ситуация была немножко сложней. Из четырнадцати мертвы были девять, а жертв у них шесть. Описание нескольких мужчин сильно походили друг на друга, нужна была дополнительная проверка. А вот три имени удалось узнать.
Это была удача! Нет, не так – это была отлично проделанная работа, и Мара по праву могла собой гордиться. У них появился очень чёткий след! Будет чем обрадовать завтра Лар-тара и… и Тариэля. Мастер улыбнулась своим мыслями и какому-то детскому восторгу – ну как же, «её» эльф увидит, какая она замечательная и умная! Взглянув на часы, Мара поняла, что пора собираться – время приближалось к десяти часам вечера, отец будет недоволен её поздним приходом, но поймёт, когда она расскажет ему и о причинах, и своих находках.
Мастер Алун действительно ждал её в малой гостиной со стаканом виски и крайне хмурым выражением на ещё очень и очень молодом лице:
– Ну и где ты была, дорогая моя?
– Доброго вечера, отец. В Библиотеке.
– Одна?
Мара немного удивилась вопросу, но всё же ответила:
– Да, одна. Мне нужно было проверить зацепку по делу. Кстати, папа, ты не поверишь, что я обнаружила…
– Погоди. Ты была сегодня в Элис Сай?
Бездна. Кажется, она влипла. Так, слегка. Ладно, раз предстоит выслушать нотации, то с тем же успехом можно это сделать и под бокал чего-то успокаивающего. Оглядев батарею бутылок на сервировочном столике, Мара остановила свой выбор на мятном ликере. Мята… Спрятав шальную улыбку в уголках губ, девушка налила себе рюмочку и невозмутимо уселась в кресло напротив Мастера Алуна.
– Была.
– С высокорожденным.
Не вопрос, утверждение. Значит, источнику он доверяет полностью. Вот как он умудряется всё знать? Но Некромантка ещё не представляла, насколько «всё».
– Да.
– Коллегой по работе?
– Да.
– Зачем он пригласил тебя в Элис Сай?
– Поужинать в приятной компании.
– И только?
– И только.
Девушка надеялась, что отец проглотит эту маленькую ложь, да и не ложь вовсе – разве она знала, чем закончится ужин, когда соглашалась? Так что пригласили её «просто поужинать».
– Ты понимаешь, как это абсурдно звучит – «просто поужинать в Элис Сай»? В одной из эксклюзивных рестораций Элисвиэля?
– Отец, это для нас она эксклюзивная, а для Тариэля просто любимое место. Его там хорошо знают, значит, он часто туда захаживает.
– Тариэля? Ты позволяешь себе называть высокородного по имени?
Крэшшш. А вот это уже серьёзный прокол.
Мастер Алун отставил стакан в
– Мара, девочка моя, что же ты делаешь? Тебе было мало того случая?
– Отец? ...
Откуда он…?
– Да-да, не удивляйся, я все знаю про йелла Акирэля, вернее, уже Мастера Акирэля. Но я не стал вмешиваться тогда, ведь ты только переступила порог второго совершеннолетия, тебе нужно было наделать собственных ошибок, чтобы понять правила игры. Но, похоже, ты ничему так и не научилась…
– Отец! Это был просто ужин!
– И просто поцелуй на ступеньках Библиотеки?
Вот же крэшшш! Маре хотелось выразиться грубее, но она побоялась, что не удержит крепкие ругательства и они вырвутся наружу.
– Отец…
– Что «отец»? Ты хоть понимаешь, из какого он Дома? Высокий Дом Аманэдэль, Любимые Светом. Тебе это хоть о чём-то говорит?
– Ветвь Первого Дома Алфихель. Я знаю, но он…
– Он? Хочешь сказать, что он из младшей семьи, раз живет в Элисвиэле, а не в Городе Древа? Всё верно, вот только его алеас, Мара, алеас… Луч Надежды. Я навёл справки. То, что он работает на Стражей – это так, разрешённые прихоти, видимость свободы и самостоятельности. А на деле, его признали перспективным старшие семьи, а значит, будут рассматривать, как хорошее приобретение для политического брака – высокий шанс одарённых и сильных детей. Как думаешь, при таком раскладе тебе хоть что-то светит кроме роли постельной игрушки на несколько ночей?!
– Отец!
– Что ты заладила «отец, отец»? Ты же уже не ребенок, должна понимать последствия и просчитывать свои действия. Если не бережешь свое сердце, то хоть побереги свою репутацию.
Непрошенные слёзы навернулись на глаза девушки. Слова Мастера Алуна больно, но очень точно били в её собственные страхи. Он был прав, кругом прав. Это она вновь позволила себе забыть своё место в этом Мире. Ослеплённая зарождающимися чувствами, чудесами эльфийской магии и обаяния, она потерялась в грёзах о несбыточном. Отец всего лишь вернул её на землю. Усилием воли загнав предательскую влагу обратно вглубь, Мара ровно произнесла:
– Я поняла тебя, отец.
– Прости, если был резок, но…
– Я знаю, ты заботишься обо мне и желаешь только добра.
Совсем крохотные нотки иронии прозвучали в голосе Мары, но правдивая горечь сказанных раннее слов слишком сильно её задела. Так сильно, что, когда Мастер Алун попытался сменить тему и расспросить её о работе и том самом библиотечном исследовании, девушка, сославшись на головную боль и усталость, поспешила покинуть гостиную и подняться к себе.
Привычная рутина вечернего туалета позволила немного успокоиться, а может и мятный ликер сделал своё дело. Так или иначе, но Маре удалось заснуть всего спустя час невесёлых раздумий. И почти без слёз. Она же сильная, ей не к лицу плакать. Даже в тишине собственной спальни.
Именно эта тишина и ударила по ушам первой. Звучит как-то дико, но факт оставался фактом – тишина оглушала. Будто бы вата, или того хуже, шерсть, забилась в уши, лишая одного из чувств. Впрочем, зрение тоже ничего не давало – полнейший мрак окружал девушку. Вначале ей показалось, что это просто глаза закрыты, но нет – она смотрела во Тьму широко распахнутыми очами. Тактильные ощущения? Может быть, они и были, но Мара не могла это проверить – руки и ноги её были крепко зафиксированы. Чем? Кажется, заклинанием, ибо прикосновений она не ощущала. Пожалуй, из всех чувств ей оставили только два – вкус и обоняние. Последнее, правда, различало лишь один запах – метала. А вот на языке вертелись горечь и соль. Соли было больше.