Кровь и Звёзды

Somber

Это снова были руины, и там, не считая моего носителя, находились две кобылы, собиравшие осколки горшка. Стало очевидным, почему была выбрана память, когда Рэрити прошла мимо.

— Интересно, чего она так спешит? — сказала кобыла, как я догадалась, бывшая носителем.

— Оставь это, Росинка. Рэрити заставит тебя убирать отбросы с пола, если поймает за подслушиванием, — ответила одна из двух.

Хозяйка усмехнулась.

— Я не подслушивала. Я собирала осколки горшка.

И она случайно оказалась очень быстро собирающей их

в направлении движения белой кобылы.

Рэрити семенила через погребённные руины, выглядя особенно великолепно в своих фиолетовых резиновых сапогах и пальто, защищавших её от воды, капающей сверху. Голденблад стоял у одной из стен рядом с дырой, в которую текла вода в пещере. Его взгляд был обращён вдаль, в то время как он левитировал кусок скалы перед ним, вращая его снова и снова. Спиралевидный кусок серебристого камня холодно сверкал в свете ламп и, казалось, гипнотизировал жеребца.

— Голденблад, на слово, — сказала тихо Рэрити, но голоса разносились по туннелю, и хозяйка воспоминаний подошла поближе. Покрытый шрамами жеребец со свистящим дыханием рассматривал её с изогнутыми бровями. — Я хотела… поблагодарить тебя. За помощь в спасении Пинки Пай. Если бы эта бомба пришла в действие… — Она сделала глубокий вдох. — Я никогда раньше не сталкивалась с возможностью потерять своих друзей.

— Никогда? Даже когда встретилась с Найтмэр Мун и драконами? — сказал Голденблад негромко, но с небольшой искренней улыбкой.

Она легко провела копытом по своей гриве, смущённо улыбаясь и притворно беззаботно закатив глаза.

— Ах, неуязвимость юности… но нет. Даже тогда. — Она закрыла голубые глаза и глубоко вздохнула. — Но когда я услышала об этом…

— Наибольшая заслуга принадлежит Пинки Пай и Мародёрам. Она почувствовала это, а они эвакуировали клуб. Я просто подтолкнул её в правильном направлении, — сказал он, вращая камень снова и снова в своей магии. Когда Рэрити посмотрела на породу, Голденблад улыбнулся. — Очаровательно, не правда ли? Мы находим всё больше и больше этой руды, копая глубже. Её свойства и потенциал поражают.

Рэрити опустила взгляд, пожёвывая губы. Очевидно, она не хотела обсуждать глупые камни.

— Голденблад, я должна попросить тебя об одолжении. Мне нужен проект… Секретный проект, — сказала она тихо. — Обычно, я никогда не спрашиваю, но… после Пинки… — Она закусила губу. — Я думаю, что у меня, возможно, есть способ защитить моих друзей. Но… мне нужно… кое-что. Кое-что ужасное.

Голденблад просто смотрел на твёрдую спираль, опрокидывая камень своей магией.

— Понимаю…

— Это… это новый вид магии. Или, возможно, очень старый вид. Я не уверена… но… я не доверяю ей. Мне нужно убедиться, что она не повредит моим друзьям, — тихо сказала она, не отрывая глаз от воды, текущей через край и сквозь эту тёмную щель. — Если это сработает, я смогу обезопасить всех пони навсегда.

— Тебе нужны испытуемые, — тихо пробормотал Голденблад своим водянистым, ржавым голосом. Рэрити вздрогнула, но потом кивнула. — Ничего не говори. Я обо всём позабочусь. Мы назовём его… — Он на мгновение задумался, смотря на скалу, прежде чем мягко продолжил. —

Проект «Вечность». В конце концов, навсегда — это длительный период, чтобы держать пони в безопасности.

— Я… спасибо, Голденблад, — сказала она, с облегчением улыбнувшись. Она отправилась прочь, затем приостановилась. — Я… я думаю, из тебя и Флаттершай получается замечательная… эээ… пара.

Она смущенно улыбнулась ему, стуча копытом по залитому водой камню.

Он улыбнулся, но его глаза просто грустно смотрели.

— Спасибо, Рэрити. Я надеюсь, буду достойным её.

— Да. Вполне. Ну… э-э… — Она закивала головой ещё раз. — Я буду с нетерпением ожидать информации от тебя, Голденблад.

Зрительница сразу же бросилась обратно собирать осколки, когда Голденблад посмотрел в её сторону. Изображение растаяло.

— Это час спустя, — сказала Зодиак, когда новая картина сложилась. — Это была долгая память, и ничего особенно интересного для не-археолога не произошло в этот промежуток времени.

«Ну, это было лучше, чем застрять в шаре памяти»

— Давайте, пони. Последний подъём из этой дыры, — крикнул какой-то жеребец.

Хозяйка воспоминаний побежала к лифту, и он начал подниматься из земли. Он промелькнул мимо других подземных выработок, поднимаясь, пока, наконец, не достиг вершины. Она выглядела как фундамент большого бетонного здания. Пони начали уходить, рысью двигаясь к выходу, и смеясь над их рабочим днём.

Все, за исключением Голденблада. Он стоял у перил, окружавших шахту лифта, когда пони ушли. Его глаза смотрели прямо в мои.

— Минутку, Росинка.

— Гм… да… сэр? — сказала тихо моя хозяйка.

— Вы слышали мой разговор с Министерской Кобылой. — Это был не вопрос. Серебристый металл снова и снова вращался рядом с ним, когда он подошел к ней. Росинка начала отступать. — Что же вы думали?

— Это было… это было… э-э… интересно… — запнулась кобыла.

— Интересно. Действительно, — сказал он тихо, приближаясь. Теперь я поняла, что так беспокоило меня в Голденбладе, больше, чем шрамы и болезненный кашель, прерывистое дыхание; вдобавок ко всему этому, он, казалось, не моргал. — Вы знаете, какие три самых ценных вещи в Эквестрии, Росинка? — спросил он, и она могла чувствовать ветер дующий из шахты на своих бёдрах, когда жеребец отодвинул её назад вплотную к металлическим перилам, окружавшим тёмную, бездонно выглядящую яму.

— Семья, сэр? Друзья? Хм… деньги?

— Семей в жизни пруд пруди, — сказал он, мягко фыркнув, — Друзья — это предметы удобства. А деньги — это мусор. — Он покачал головой, когда его рог засветился, и он тихо прошептал кобыле на ухо. — Нет, три самых ценных вещи — это верность, любовь… и секреты.

Вдруг, перил позади больше не оказалось, и она упала через край, с большим трудом ухватившись своими передними ногами.

— Помогите! Кто-нибудь, помогите мне! — закричала она. Светящийся металлический пруток, вывернувшийся позади неё, медленно возвращался на место. — Пожалуйста… У меня есть семья!