Кровь, которую мы жаждем
Шрифт:
Она ловкая воровка, которая украла у Алистера преимущество. Девушка, у которой, как и у нас, острые зубы, и она любит огрызаться на меня, когда я подхожу слишком близко к ее любимой Лире.
Что наводит меня на мысль, что Лира не рассказала своей дорогой подруге о ее любимом маленьком хобби.
Интересно, изменится ли мнение Брайар обо мне, если она узнает правду? Что это Лира искала меня, суя свой маленький пуговичный нос в дела. Интересно, стала бы она менее враждебной, если бы узнала, что я спас Лиру от участи, которую ей уготовил отец. По своей неопытности
Что они узнали? Все ли с ними в порядке? — Сайлас спрашивает, скрестив руки перед грудью.
— Имена еще нескольких пропавших девушек. Они искали их всех. Сэйдж говорит, что в нашем районе их по меньшей мере пятнадцать. Они хотят что-то с этим сделать, хотят помочь, — говорит Рук, пересказывая то, что девочки уже рассказали нам.
— И вы, ребята, думаете, что мы не должны вмешиваться?
— Я думаю, мы начали это для Розмари. Не для девушек, которые не являются нашей проблемой, — огрызаюсь я.
— Может, они и не наша проблема, Тэтчер, но моя девушка — да, — возражает Рук, глядя на Сайласа. — И у меня такое чувство, что они собираются что-то сделать, независимо от того, поможем мы или нет. Так что, как я это вижу, мы выясним, кто управляет шоу. Уничтожить организацию изнутри, потому что мы точно не можем обратиться в полицию.
— Ты не слышал ни слова из того, что сказал детектив Брек, когда он прижимал пистолет к моему черепу? — спрашиваю я, наклоняясь вперед. — Это было только начало. Мы понятия не имеем, кто в этом замешан, кто работает на них. Один промах, и ты будешь молить о пощаде в тюрьме.
— Никогда не считал тебя человеком, который чего-то боится, Тэтчер.
Я причмокиваю языком, стараясь не думать о голове Рука, просунутой между пальцами, когда я наклоняюсь к нему.
— Не собираюсь садиться в тюрьму из-за людей, которые меня не касаются. Провести жизнь в тюрьме за что? Пытаться играть в героя? Ты забываешь, кто я? Кто ты? — Я шиплю, мои брови сдвинуты. — Мы делаем это ради Сайласа. Ради Розмари. Вот и все.
Он встречает мое неодобрение яростью, его импульсивное поведение бурлит, и мои глаза отваживают его замахнуться на меня. Я не дерусь, потому что это грязно, а мои костюмы слишком дороги для дешевого удара. Но прямо сейчас, если он поднимет на меня руку, я позабочусь о том, чтобы он вспомнил, почему ему нужно следить за своими словами при мне.
— Тэтчер прав, Рук. — Алистер схватил его за плечо, старший брат, которого никто из нас не имел и не хотел иметь. — Это касается Сай и Рози. Это зависит от него.
Рук смотрит на меня еще мгновение, достаточно долго, чтобы я ухмыльнулся и язвительно подмигнул ему. Но он решает не стучать костяшками пальцев по моему фарфоровому лицу и возвращает свое внимание Сайласу.
Нравится ли мне идея о том, что девушки пропадают и продаются в сексуальное рабство? Нет. Это отвратительно и, если быть честным, безвкусно.
Значит ли это, что я хочу рискнуть нашей свободой ради них? Тоже
Я потратил годы своей жизни, защищая их троих так, что они даже не заметили, и я не хотел бы, чтобы это взорвалось у меня перед носом сейчас.
— Тэтч. — Сайлас уверенно произносит мое имя и ждет, пока мои глаза встретятся с его глазами, прежде чем что— то сказать. — А что, если это была Розмари?
— Прости?
— Если бы это была Розмари, которая все еще пропала, и она была жива, ее продали бы в рабство, ты бы тогда сделал это? Ты бы рискнул, если бы я сказал, что хочу, чтобы они все умерли? Всех до единого, кто причастен к смерти Рози, до самого верха Гало. Ты бы сделал это?
На мгновение в воздухе воцаряется тишина.
— Да, — говорю я сквозь стиснутые зубы, — я не буду счастлив от этого. Но если это то, что тебе нужно, я сделаю это.
Сайлас знает меня, к сожалению. Знает обо мне то, что я не говорил ему или не хотел, чтобы он знал. Но он знает, что моя верность им — самое важное для меня. Что я сделаю все, что им нужно, когда бы им это ни понадобилось.
Моя единственная слабость.
Это они.
И я думаю, что какая-то часть меня ненавидит их за это.
Рук насмехается, вскидывает руки вверх, готовый снова спорить со мной, но ровный тон Сайласа прерывает его.
— Хорошо. Потому что я хочу видеть их головы на кольях. — Он смотрит на меня еще немного, прежде чем повернуться к Алистеру. — Пообщайся с девушками, узнай все, что им известно. И подберись поближе к Истону и Стивену Синклеру.
— Блядь, так и знал! — объявляет Рук, заставляя рабочих смотреть на него с нахмуренными бровями и стыдливыми взглядами.
Я ободряюще улыбаюсь тем, кто все еще настороженно наблюдает за нами, надеваю свою лучшую маску политика и пытаюсь передать своим лицом, что мы не делаем ничего ужасного.
Когда все они возвращаются к своим делам, я поднимаю руку и с размаху бью Рука по затылку.
— Пожалуйста, Ван Дорен, кричи во все горло, что мы планируем массовое убийство. А пока ты это делаешь, дай им понять, что ты идиот.
Он потирает пятно на коже головы, поднимая средний палец вверх, чтобы отмахнуться от меня. — Я так и знал. — На этот раз его голос намного тише.
— Почему? — требует Алистер.
— До того, как все произошло с Фрэнком, я изучал финансы Стивена. У него довольно много денег.
— Это тревожный знак? Должен ли я быть в этом списке возможных главарей? — спрашиваю я, не стыдясь своего богатства.
— У него больше денег, чем должно быть у декана, даже если это такая школа, как Холлоу Хайтс. Есть несколько оффшорных счетов, которые я не смог отследить, даже прогнав их через мою программу, — объясняет он.
— Ты взломал его банковский счет? — размышляет Алистер, на его губах играет улыбка.
— И его историю поиска, мобильный телефон, электронную почту. О, и его камеры наблюдения. — Первое выражение лица, отличное от его обычной задумчивой угрюмости, грозит вырваться наружу, его губы едва заметно подергиваются в уголках.