Кровь Олимпа

Риордан Рик

— Так, давай договоримся, музыкант, — сказал Лео. — Инструмент за сыворотку жизни.

— Ох... — Аполлон прикусил свою божественную губу. — Ну, вообще-то у меня ее нет.

 — Я-то думал, что ты у нас бог медицины как никак.

— Да, но ведь не только медицины! Поэзии, музыки, Дельфийского оракула... — он всхлипнул и прикрыл рот кулаком. — Извини. Я в порядке, я в порядке. Как я уже говорил, у меня много сфер влияния. Еще у меня есть кликуха «бог солнца», которую я унаследовал от Гелиоса. Дело в том, что в медицинском деле я больше похожу на обычного терапевта. А для сыворотки жизни вам надо увидеться со специалистом —

единственным человеком, когда-либо успешно вылечившим смерть: моим сыном Асклепием [139] , богом целителей.

139

139 Асклепий — бог-лекарь; сын Аполлона. В Древней Греции его храм служил в качестве лечебницы.

Лео окончательно пал духом. Не было у них времени на поиски еще одного бога, который, скорее всего, потребует себе памятную футболку… или еще один Вальдесинатор.

— Какая жалость, Аполлон. А я так надеялся, что мы сможем договориться, — Лео повернул рычажки на Вальдесинаторе, добиваясь еще более грустного звучания.

— Прекрати! — взвыл Аполлон. — Это слишком прекрасно! Я дам тебе координаты Асклепия. Он тут совсем рядом!

— А откуда мне знать, что он нам поможет? Осталось всего лишь два дня до пробуждения Геи.

— Он поможет! — пообещал Аполлон. — Мой сын весьма отзывчив. Просто попросите его от моего имени. Вы найдете его в старом храме в Эпидаурусе.

— И в чем подвох?

— Ах... ну, ни в чем. Вот только его, разумеется, охраняют.

— Кто конкретно?

— Я не знаю! — Аполлон беспомощно развел руками. — Мне известно лишь то, что Зевс держит Асклепия под охраной, чтобы тот не бегал по миру и не воскрешал людей где попало. Когда Асклепий впервые воскресил мертвеца... ну, это наделало той еще шумихи. Долгая история. Но я уверен, что ты сможешь убедить его помочь вам.

— Да уж, какая-то странная сделка, — сказал Лео. — А что там с последним ингредиентом — проклятием Делоса. Что это вообще такое?

Аполлон с жадностью оглядел Вальдесинатор. Лео беспокоился, что бог попросту отнимет его, и как тогда он сможет ему противостоять? Опалить бога солнца огнем вряд ли получится.

— Последний ингредиент могу дать тебе я, — сказал Аполлон. — Тогда у вас будет все, чтобы Асклепий смог сварить снадобье.

Лео сыграл другой куплет.

— Даже не знаю. Обменять этот прекрасный Вальдесинатор на какое-то там проклятие Делоса...

— На самом деле это никакое не проклятие! Гляди... — Аполлон помчался к ближайшей луговой клумбе и сорвал желтый цветок из трещины между камнями. — Вот оно… проклятие Делоса.

 Лео уставился на цветок.

— Проклятая маргаритка?

Аполлон раздраженно вздохнул.

— Это просто псевдоним такой. Когда наша с Артемидой мать, Лето, забеременела нами, Гера была вне себя от ярости от очередной измены Зевса. Она обошла каждый континент на земле и заставила духов природы поклясться не оказывать нашей матери помощь, таким образом… она нигде не могла родить.

— Это так похоже на Геру.

— Поверь мне, я знаю. Так вот, Гера взяла обещание со всех земель, уходящих корнями вглубь Земли, но не с Делоса, потому

что Делос был плавающим островом. Здешние духи природы приютили Лето. Она родила меня и сестру, и остров был так счастлив стать нашим священным местом, что весь покрылся маленькими желтыми цветами. Эти цветы стали благословением, потому что мы с Артемидой потрясающие… Но также они символизируют и проклятие… потому что сразу после нашего рождения Делос отрастил корни, прикрепился ко дну и больше не мог дрейфовать по морю. Вот почему желтые маргаритки зовутся проклятием Делоса.

— Значит, я мог просто сорвать маргаритку и уйти восвояси.

— Нет-нет! Не для той сыворотки, что нужна вам. Цветок должен быть сорван мной или моей сестрой. Так, что скажешь, полубог? Координаты Асклепия и последний магический ингредиент в обмен на этот новый музыкальный инструмент — идет?

Лео жутко не хотелось отдавать шикарный Вальдесинатор в обмен на какой-то сорняк, но выбора у него не было.

— А ты неплохо торгуешься, музыкант.

Они обменялись предметами.

— Превосходно! — Аполлон повернул рычажки Вадесинатора, и тот издал звук, напоминающий двигатель машины холодным утром. — Хм... возможно, мне не помешает немного практики, но я освоюсь! А теперь, иди поищи своих друзей. Чем быстрее вы уйдете, тем лучше!

Хейзел с Фрэнком ждали его у делосских доков. Артемиды нигде не было видно.

Когда Лео повернулся попрощаться с Аполлоном, бог тоже уже исчез.

— Надо же, — пробормотал Лео, — а ему действительно жуть как хочется поиграть на Вальдесинаторе.

— На чем? — спросила Хейзел.

Лео поведал им о своем новом хобби — об изобретении гениальных музыкальных воронок.

Фрэнк почесал затылок.

— И в обмен на это ты получил маргаритку?

— Это последний ингредиент для сыворотки жизни, Чжан. Это супер-маргаритка! А что насчет вас, ребята? Узнали что-нибудь от Артемиды?

— К несчастью, да, — Хейзел посмотрела на горизонт в сторону моря, где на якоре болтался Арго II. — Артемида хорошо разбирается в метательном оружии. Она сказала, что Октавиан заказал кое-какие... сюрпризы для Лагеря Полукровок. Он потратил большую часть денег легиона на покупку построенных циклопами онагров [140] .

140

140 Онагр — гигантское осадное оружие.

— Ох, нет, только не онагры! — воскликнул Лео. — Кстати, что это такое?

Фрэнк нахмурился.

— Ты конструируешь механизмы. Как ты можешь не знать об онагре? Это же самая большая, самая крутая катапульта, которой когда-либо пользовалась римская армия.

— Ладно, — сказал Лео. — Но онагр — дурацкое название. Лучше бы придумали что-то вроде «Вальдесапульта».

Хейзел закатила глаза.

— Лео, мы серьезно. Если Артемида права, шестеро из этих механизмов будут колесить по Лонг-Айленду завтра ночью. Вот, что задумал Октавиан. На рассвете первого августа у него будет достаточно огневой мощи для того, чтобы разрушить Лагерь Полукровок без единой потери со стороны римлян. Он думает, что это сделает его героем.