Кровь Янтаря
Шрифт:
VIII
Спрыгнув с откоса, я снова пошел за отрог хрустального холма,
Я выдернул чистые карты. Время бежало. Я выудил из кармана карандаш и обнаружил, что он сломан. Я вынул из ножен клинок — лезвие его было длиной в руку. Пришлось применять эту штуку не по назначению.
Примерно через минуту я набрасывал на карте, которая лежала на плоском камне передо мной, свою комнату в Лесном Доме. Сила Логруса текла по моим пальцам. Мне приходилось работать предельно аккуратно, взвешенно, добиваясь, чтобы рисунок передавал ощущение места. Наконец набросок был закончен. Я встал. Рисунок был верен, Козырь был готов. Я раскрыл свой разум и всматривался в рисунок, пока тот не стал реальностью. Тогда я шагнул в комнату. Сделав шаг, я вспомнил, что кое о чем я Льюка так и не спросил, но было уже слишком поздно.
За окном тени деревьев вытянулись к востоку. Значит, меня не было большую часть дня.
Повернувшись, я увидел на прибранной кем-то кровати лист бумаги, прижатый краем подушки, — чтобы сквозняком не унесло. Я подошел к нему и взял, одновременно подобрав небольшую синюю пуговицу, лежавшую сверху.
Написано было по-английски. Записка гласила: «ПОЛОЖИ ПУГОВИЦУ В БЕЗОПАСНОЕ МЕСТО, ПОКА ОНА ТЕБЕ НЕ ПОНАДОБИТСЯ. Я НЕ МОГУ НОСИТЬ ЕЕ ДОЛГО. НАДЕЮСЬ, ТЫ НЕ ДЕЛАЛ ГЛУПОСТЕЙ. ПОСТАРАЮСЬ ВЫЯСНИТЬ ЭТО КАК МОЖНО СКОРЕЕ. ДО ВСТРЕЧИ».
Подписи не было.
Я не мог оставить пуговицу здесь — грозило мне это чем-нибудь или нет. Поэтому я завернул пуговицу в записку и положил в карман. Затем я вынул из шкафа свой плащ, перекинул его через руку и вышел из комнаты. Щеколда была сломана, так что двери я оставил открытыми нараспашку. В коридоре я остановился и прислушался, но не услышал ни голосов, ни движения.
Я дошел до лестницы и направился вниз. Я был уже почти внизу, когда заметил ее — настолько неподвижно сидела она возле окна справа от меня; рядом на маленьком столике стоял поднос с хлебом и сыром, бутылкой вина и кубком.
— Мерлин! — сказала она внезапно, приподнявшись. — Слуги сказали, что вы здесь, но я заглянула сюда и не нашла вас…
— Меня отзывали, — сказал я, преодолевая последнюю ступеньку и подходя к ней. — Как вы себя чувствуете?
— Как вы… что вы знаете обо мне? — спросила она.
— Вы, вероятно, не помните, что было в последние два дня, — отозвался я.
— Да, — сказала она. — Не хотите присесть?
Винта указала на кресло по другую сторону столика.
— Присоединяйтесь, прошу вас, — она показала на поднос. — Позвольте, я налью вам вина.
— Вот это правильно, — сказал я,
Она поднялась, пересекла комнату, открыла шкафчик и достала еще один кубок. Вернувшись на прежнее место, она плеснула в него приличную дозу «Мочи Бэйля» и поставила возле моей руки. Похоже, по-настоящему крепкое пойло они оставляют для себя.
— Что вы можете рассказать о том, что я не помню? — спросила она. — Я была в Янтаре — и вдруг я осознаю, что я здесь и нескольких дней как не бывало…
— Да, — сказал я, беря крекер и кусочек сыра. — Примерно в какое время вы снова осознали себя?
— Этим утром.
— Беспокоиться не о чем… теперь, — ответил я. — Повтора не будет.
— Но что это было?
— Временами такое накатывает, — сказал я, пробуя вино.
— Больше похоже на магию, чем на болезнь…
— Вероятно, не без этого, — согласился я. — Никогда не знаешь, чем может надуть из Тени… Но почти с каждым, с кем такое случалось, теперь полный порядок. Насколько я знаю.
Винта нахмурилась.
— Очень странно.
Я прихватил еще пару крекеров и отхлебнул вина. Они действительно приберегали хорошее пойло для себя.
— Совершенно не о чем беспокоиться, — повторил я.
Она улыбнулась и кивнула.
— Я верю вам. И все-таки, что вы здесь делаете?
— Остановка в пути. Я возвращаюсь в Янтарь, — сказал я, — издалека. Кстати, вы мне напомнили… можно ли у вас взять на время лошадь?
— Разумеется, — отозвалась она. — Когда вы уезжаете?
— Как только получу лошадь, — сказал я.
Винта поднялась на ноги.
— Я не сразу поняла, что вы спешите. Я тотчас провожу вас в конюшню.
— Спасибо.
По пути я прихватил еще два крекера и сыру и высосал оставшееся вино. Интересно, где сейчас может плавать голубой дымок?
Приметив доброго коня, о котором Винта сказала, что его можно оставить в их конюшне в Янтаре, я оседлал его и взнуздал. Он был серый, и звали его Дымок. Затем я накинул плащ и сжал руки Винты.
— Спасибо за гостеприимство, — сказал я, — даже если вы о нем не помните.
— Не говорите пока «до свидания», — сказала она мне. — Подъезжайте к выходу из кухни в патио, и я дам в дорогу фляжку с водой и провизию… Мы ведь не совершили ничего безрассудного, о чем я не помню, не так ли?
— Джентльмену не к лицу говорить об этом, — сказал я.
Она рассмеялась и потрепала меня по плечу.
— Приходите как-нибудь в гости, когда я буду в Янтаре, — сказала она, — и освежите мои воспоминания.
Я взял седельные сумки, торбу для Дымка и длинную веревку, чтобы привязывать ею коня. Вывел Дымка наружу, пока Винта направлялась обратно к дому. Затем сел в седло и медленно поехал за ней, а несколько собак вились возле копыт коня. Я объехал дом, — неблизкий путь, — натянул поводья и спешился возле кухни. Разглядывал патио и мечтал, чтобы такой же был у меня. Я мог бы посиживать там и пить по утрам кофе. Или даже в компании…