Кровь Янтаря
Шрифт:
Тогда она заговорила, медленно, как будто очень осторожно подбирая слова:
— Потому что для меня важнее присматривать за тобой, а не за Льюком. Угроза, природы которой я не понимаю, все еще не устранена — хотя мне больше не кажется, что эта угроза исходит от него. Оберегать тебя от этой неизвестной угрозы — задача более приоритетная, чем следить за ним. Следовательно, я не могу здесь остаться. Если ты возвращаешься в Янтарь, я поеду с тобой.
— Ценю заботу, — сказал я, — но
— Ни у тебя, ни у меня выбора нет.
— Допустим, я просто козырнусь отсюда в какую-нибудь удаленную тень?
— Я буду обязана последовать за тобой.
— В этом облике — или в другом?
Винта оглянулась. Покопалась в тарелке.
— Ты уже признала, что можешь быть другими людьми. Ты каким-то таинственным способом находишь меня, затем завладеваешь кем-то рядом со мной.
Она сделала глоток кофе.
— Наверное, что-то мешает сказать тебе, — продолжил я, — но ведь это правда. Я это знаю.
Она кивнула один раз, коротко, и продолжала есть.
— Предположим, я козырнусь прямо сейчас, — сказал я, — и ты последуешь за мной — этим твоим необычным способом.
Я подумал о телефонных беседах с Мег Девлин и миссис Хансен.
— А настоящая Винта Бэйль очнется в собственном теле с прорехой в памяти, верно?
— Да, — тихо ответила она.
— И Льюк останется в обществе женщины, которая будет счастлива уничтожить его, едва заподозрит, кто он такой.
Она слегка улыбнулась.
— Примерно так, — сказала она.
Некоторое время мы молча ели. Она хотела лишить меня выбора, пыталась вынудить меня козырнуться в Янтарь и взять Льюка с собой. Мне не нравится, когда мной манипулируют или к чему-то принуждают. К тому же разыгрался мой рефлекс поступать наперекор тому, чего от меня ждут.
Когда мы покончили с завтраком, я опять разлил по чашкам кофе. Я рассматривал коллекцию портретов собак, развешанную на стене напротив, прихлебывал и смаковал кофе и молчал — потому что не мог придумать, что бы такое сказать.
В конце концов придумала Винта.
— Итак, что ты намерен предпринять? — спросила она.
Я допил кофе и поднялся.
— Отнести Льюку палку, — сказал я.
Я отодвинул кресло от стола и направился в угол комнаты, где стояла прислоненная к стене трость.
— А потом? — сказала Винта. — Что ты будешь делать потом?
Я взял посох и взглянул на нее. Винта сидела очень прямо, ладони лежали на столе. Вновь в ее чертах проступило выражение Немезиды, и я почти физически чувствовал повисшее в воздухе напряжение.
— То, что должен, — отозвался я и направился к двери.
Я ускорил шаг, как только оказался за пределами видимости.
Войдя в комнату, я обнаружил, что Льюк отдыхает, развалившись на подушках. Возле кровати на небольшом стуле стоял поднос. Я закрыл дверь на засов.
— В чем дело, парень? На нас напали, что ли? — спросил Льюк.
— На старт, — сказал я, взял его оружие и подошел к кровати. Помог Льюку сесть, кинул ему трость и клинок.
— Я вынужден форсировать события, — сказал я, — и я не намерен идти против Рэндома.
— Это утешает, — заметил Льюк.
— Но нам придется свалить — сейчас же.
— По мне, так давно пора.
Льюк навалился на трость и тяжело поднялся на ноги. В коридоре послышался шум, но было уже поздно — я поднял карту и принялся сосредотачиваться.
Дверь загрохотала.
— Эй, что вы там делаете? — крикнула Винта.
Я не ответил. Изображение на карте уже обрело четкость.
Косяк двери раскололся от яростного удара, засов просто вырвало с мясом. Физиономия Льюка приобрела такое выражение, как будто он понял что-то важное, — но тут я схватил его за руку.
— Идем! — рявкнул я.
Винта ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда я повел Льюка вперед. Глаза ее полыхали, руки тянулись к нам. Она завопила: «Дурак!» — и крик ее превратился в вой, когда ее омыло радугой, ее очертания зарябили и исчезли.
Мы стояли на травке. Льюк перевел дух — похоже, он на секунду разучился дышать.
— А ты, приятель, круто кадры монтируешь, — сказал он, огляделся по сторонам, узнал местность и криво усмехнулся.
— Кто бы мог подумать, — сказал он. — Хрустальный грот.
— Мой собственный опыт подсказывает, что время здесь течет почти так, как тебе нужно, — заметил я.
Он кивнул, и мы медленно двинулись к высокой синей стене.
— Там осталось еще много припасов, — добавил я, — и спальный мешок все еще там, где я его оставил.
— Да уж, он и мне пригодится, — признал Льюк.
Прежде чем мы добрались до подножия холма, он остановился перевести дыхание. Я увидел, что его взгляд зацепился за два костяка по левую руку от нас, растащенных трупоедами. Минул месяц с тех пор, как те двое, что отодвинули камень, упали там навсегда, — достаточно времени для того, чтобы стервятники успели над ними потрудиться. Льюк пожал плечами, подошел, привалился к синему камню и медленно сполз в сидячее положение.
— Придется подождать, пока я соберусь с силами, чтобы туда слезть, — сказал он. — Даже с твоей помощью.