Кровь. Закат
Шрифт:
– Заткнись! – Игнат нависал над ним, как гора. – Мне похеру, сколько и кого ты там освободил! Ты пойдешь и приведешь мне сына, раз тебя учили! Раз ты такой придурок, что тебе посрать с кем биться – ты пойдешь и заберешь моего сына у лунарей. Приведешь – отпущу. Тебя и твоего ребенка.
– И ее, – Кровник посмотрел на Пилотку.
Игнат тоже посмотрел на Пилотку.
– И ее, – согласился он. – А как же…
Он сделал шаг и подошел к Кровнику вплотную.
– Только знай, – сказал Игнат. – Если придешь один или просто не вернешься, потому что тебя убили лунари,
– Да, – сказал Кровник, – Веди меня к лунарям.
Все находящиеся в этом большом зале зашевелились как по команде. Хотя никакой команды Кровник не заметил.
Сначала увели Пилотку. Они даже не успели обменяться с ней парой слов. Хотя вряд ли бы им это позволили.
Осмия утащили Кузьма, Гаман и оба амбала – каждому из них досталась одна из конечностей: кому рука, кому нога…
Какие-то шестерки, словно только этого и ждали, стали затирать кровавое пятно под стеной большими мокрыми тряпками на швабрах.
Кровник тайком глянул в сторону: кейс одиноко стоял на том самом месте, где его оставил Осмий – почти в центре помещения.
Игнат улыбался.
– Пустышка? – спросил он.
Кровник молчал.
– Ворон! – крикнул Игнат.
Тот подошел торопливо.
– Возьми чемодан.
– Да, Игнат… – он подхватил кейс с пола.
– Только попробуй выпустить его из рук до того, как я вернусь, – сказал Игнат.
Ворон кивнул и пошел к двери.
– Ворон!
Тот обернулся.
– А я вернусь, – сообщил ему Игнат. Он схватил Кровника за плечо:
– Пошли!
Вниз. Они все время двигались только вниз.
Вниз по красной дорожке, устилающей широкие мраморные ступени.
Игнат, стремительно рассекая воздух, шел первым, и Кровник еле поспевал за ним – в одном Игнатовом было не меньше трех его шагов. Остальные почти бежали следом.
Вниз по лестничным клеткам.
Второй этаж.
Первый.
Подвал.
Игнат, задевая волосами потолочные светильники, пронесся по длинному безоконному коридору и на ходу толкнул дверь, чуть не сорвав ее с петель.
У Кровника на секунду возникло совершенно неописуемое чувство первобытного ужаса: он увидел еще одного Игната бегущего прямо навстречу ему, окруженного толпой уродов с искаженными от ненависти лицами.
Игнат встал как вкопанный.
И тут же – словно пелена упала с глаз – Кровник понял, что это зеркало. Огромное зеркало во всю стену, а он – один из этих уродов с искаженным лицом.
Старый танцзал со старыми балетными станками для занятий.
– Давай! – сказал Игнат, и кто-то стоящий позади сунул ему в руку непонятно откуда взявшуюся кувалду. Огромный молот на металлической ручке.
– Глаза! – сказал Игнат и размахнулся.
Кровник еле успел зажмуриться.
Зеркало лопнуло на множество разнокалиберных кусков и осыпалось на пол, открывая за собой красную кирпичную кладку. Игнат, не останавливаясь, ударил молотом прямо в нее –
Кладка выдержала недолго. Стала проваливаться внутрь, открывая пустые черные дыры на месте осыпавшихся, вылетевших от ударов кирпичей.
«Бах!!!» – рухнул кусок стены, подняв облако пыли. Кровник почувствовал, как вздрогнул пол под его ногами.
Игнат отшвырнул молот в сторону, и кто-то тут же протянул ему большой фонарь.
– Пошли! – сказал он и сделал шаг в этот пролом, в черноту, открывающуюся за ним, в пятно тьмы.
И Кровник пошел следом. Шагнул туда за огромной спиной через этот усыпанный битым зеркалом порог.
Вниз.
Все время вниз – по гудящим под ногами ступеням. По бесконечным лестничным пролетам, выплывающим из темноты в свет фонарей. Только звук шагов и их дыхание.
Вниз. Все время вниз.
Шаг за шагом. Ступенька за ступенькой.
Железные тесные лестницы с узкими пыльными перилами, выкованные из бурого металла, сваренные грубыми швами, скрепленные покрытыми наростами заклепками, стянутые болтами и гайками вржавевшими друг в друга резьбой.
Они идут вниз, неотступно следуя за Игнатом, и Кровнику кажется, что все меньше и меньше людей идет вниз вместе с ними. Что все меньше и меньше подошв вышагивает за его спиной. И однажды, обернувшись, он действительно не обнаруживает позади никого. Только дрожащее пятно света в вышине. Головы, торчащие между пролетами и глядящие им вслед. Потом исчезли и они.
Кровник видел разгорающееся внизу зарево, похожее на тлеющие угли.
– Игнат! – позвал он.
– Молчи! – ответил, тот не останавливаясь.
Зарево становилось все ярче. Скоро стало чувствоваться тепло, исходящее от него. Поднимающееся снизу. Игнат выключил фонарь, и Кровник последовал его примеру. Глаза, быстро привыкшие к этой полутьме, стали различать ребристые остовы соседних лестниц, закручивающиеся спиралью среди каких-то мятых желобов с воняющими тухлыми яйцами ручьями. Далекий звенящий гул, который он слышал последние минут десять, оформился в нечто похожее на весеннюю капель. Кровнику показалось, что он видит подсвеченные красным, проступающие из тьмы, переплетенные меж собой зубья гигантской оплавившейся расчески. Тепло стало настолько ощутимым, что его уже смело можно было отнести к категории «жар». Кровник почувствовал капли пота на лбу. Он расстегнул куртку.
Сначала это была точка, похожая на огонек сигареты. Потом точка стала походить на раскаленную докрасна монету. Он видел мелких букашек шевелящихся на самом краешке этого кругляша. Еще минута – и круг стал похож на пышущую жаром конфорку электроплиты.
– Лунари? – спросил Кровник.
– Нет, – коротко бросил Игнат. Он на ходу стащил рубаху и не глядя, бросил ее за перила. Теперь Кровник смотрел на его большую бугристую спину. Холмы мышц, перекатывающиеся под кожей.