Кровавая жертва Молоху
Шрифт:
Внезапно Ребекка вскочила.
– Маркус! – воскликнула она.
Майя уже взяла в руки кофейник. Теперь она поставила его на стол.
– Боже мой, Ребекка, – проговорила она. – Что с тобой?
– Даже не знаю, как сказать, – пробормотала Ребекка. – Но Эрьян… он ведь…
В этот момент из кладовки в коридоре донесся слабый сдавленный звук.
Майя в ужасе отпрыгнула, словно увидела змею, издав короткий возглас удивления.
Сделав несколько быстрых шагов, Ребекка открыла дверь кладовки.
Оттуда
Маркус посмотрел на Ребекку.
Мартинссон поспешно наклонилась, чтобы освободить его от скотча, закрывавшего рот. Это оказалось нелегко – скотч не поддавался.
Стремительная мысль промелькнула в голове. Что-то тут не так. Ведь Эрьян…
Затем взгляд Маркуса переместился с ее лица на что-то, что находилось прямо у нее за спиной. В ту же секунду ей в шею вцепились железные пальцы.
Майя Ларссон оказалась неожиданно сильной. Одной рукой она схватила Ребекку за шею, другой – за волосы и с силой ударила ее головой об косяк. Женщина вскинула руки, защищаясь, но, прежде чем она успела поднять их до уровня лица, последовал второй удар. После третьей встречи с косяком поле зрения Ребекки почернело по краям. Темнота наступала. Сейчас Мартинссон казалось, что она видит мальчика через замочную скважину. Четвертого удара об косяк она не почувствовала, лишь слабо ощутила, как подкосились ноги. Руки повисли, как тряпки.
И она рухнула. Прямо на Маркуса.
Августовским вечером 1919 года Яльмар Лундбум случайно сталкивается с полицмейстером Бьернфутом. Они решают вместе поужинать в ресторане привокзального отеля. Они закусывают селедкой с сыром и маслом, запивая водкой и пивом, потом ужинают любекской ветчиной со шпинатом и яйцом, снова с рюмочкой, и под конец им подают простоквашу, кофе и коньяк.
Когда на столе появляется виски, оба уже сильно навеселе, однако оба высокие и сильные мужчины и переносят алкоголь куда лучше других, так что они продолжают то и дело подзывать фрёкен Хольм, которая их обслуживает. Они много курят и много пьют.
Разговор поначалу идет о войне, которая наконец-то закончилась. И о том, что настали иные времена. Господин директор вздыхает, что новое правление компании во все вмешивается: обо всем доложи, все будет обсуждаться и на каждое движение требуется решение правления.
– Я человек действия, – говорит Лундбум. – Если что-то нужно, я раз – и сделал!
Новые времена. Джаз и избирательное право для женщин. Гражданская война в России. Скоро срок Яльмара в должности директора истекает – по весне ему исполняется шестьдесят пять. Они погружаются в воспоминания.
В конце концов Лундбум сам заговаривает об Элине Петтерссон. Не секрет, говорит он полицмейстеру, что за год
Ленсман становится молчалив, но директор, похоже, не замечает этого.
– Правда, у нее были и другие, – произносит Яльмар слегка заплетающимся языком.
Увидев удивление на лице Бьернфута, он продолжает:
– Я все знаю. Ведь это выявилось в ходе следствия. Что было несколько кандидатов в отцы.
– Какого следствия?
– Вашего! Вашего следствия! Об этом сообщил мне главный управляющий Фаст до того, как… да, еще одна трагедия. Много горестей довелось нам пережить, не так ли?
Полицмейстер Бьернфут молчит. Он молчит и медленно покачивает головой. Смотрит на стакан с виски, колеблется, но в конце концов решает сказать всю правду:
– Нет, насколько мне известно, никого другого у нее не было. Однако я совершенно уверен, что именно управляющий Фаст лишил ее жизни.
Господин директор вздрагивает, мотает головой, словно пес, отряхивающийся от воды. Спрашивает, какого черта… Что господин полицмейстер имеет в виду?
Полицмейстер Бьернфут смотрит на директора и думает: «Он не знал. Он действительно не знал».
А затем рассказывает все как есть. О рубашке в камине. О том, что рассказали служанки.
Закончив свой рассказ, он ожидает, что Лундбум что-то скажет, хоть как-то отреагирует.
Но директор сидит молча, широко раскрыв глаза и рот.
Полицмейстер начинает тревожиться.
– Господин Лундбум, господин Лундбум, что с вами? Как вы себя чувствуете?
Но директор лишился дара речи. И подняться он тоже не может.
Полицмейстер зовет фрёкен Хольм. Одна из кухонных девушек отправлена за доктором, а сам он вместе с несколькими оставшимися посетителями ресторана с трудом доносит Яльмара Лундбума до кровати фрёкен Хольм.
– Он не пьян! – кричит полицмейстер. – Я видел его пьяным, тут другое. Посмотрите на него, он пытается что-то сказать!
Прибывает доктор, но к этому моменту директор уже снова обрел способность ходить и говорить.
Доктор подозревает никотиновое отравление и нарастающее расширение сердца. К тому же умеренность в питье никогда не повредит, считает он.
– Это касается и защитников правопорядка!
Ребекка всплывает из темноты и слышит чей-то крик. Голова раскалывается от боли, а когда она пытается вздохнуть, обнаруживается, что она не может дышать через нос. Такое ощущение, что кто-то придавил к ее лицу комок глины, залепив носоглотку и легкие.
Она боится пошевелиться, ибо тут же откуда-то изнутри на нее накатывает тошнота.
Кто-то кричит прямо над ней в темноте. Мужчина.
– Нет, нет! – кричит он. – Об этом мы не договаривались!