Кроваво-красная текила

Риордан Рик

— Сразу после того, как я поговорил с ним по телефону.

— Похоже на то. Гарза сидел, когда его ударили ножом, кроме того, его накачали снотворным. В крови обнаружен валиум, так что он не мог оказать сопротивления. Ты видел кровь. Достаточно рассечь артерию, и все кончено. Та же проблема — выглядит профессионально, но слишком впечатляюще.

— Карнау?

— С ним иначе. Не слишком умный убийца — и не профессионал. У нас сложилось впечатление, что Карнау получил пулю, как только открыл дверь, а уж потом убийца занялся трупом. Другой почерк. Могу спорить, что Морагу и Гарзу

прикончил другой человек.

— Но то, как лежало тело?

Шеффер покачал головой.

— Убийца аккуратно уложил Карнау на кровати, чтобы казалось, будто он спит. Он не хотел устраивать беспорядок. Обычно это означает, что он пытается убедить самого себя, что ничего страшного не произошло. Нечто вроде: «Я лишь причесал мертвецу волосы, уложил его в постель, вымыл руки — и все».

Я подумал о Дэне Шеффе, который сказал, что пытался остановить кровь из раны на голове Карнау.

— Вы сказали, что убийца не отличался умом.

— Неудачный выбор оружия. Баллистическая экспертиза показала очень характерные бороздки. Убийца использовал редкий пистолет 22-го калибра.

— «Шеридан нокэбаут», — сказал я.

— Откуда ты знаешь?

Я рассказал ему об оленьем домике в Бланко. Шеффер немного подумал и кивнул.

— Высший класс, Наварр.

Я смотрел, как подъезжает автомобиль коронера, за ним еще две патрульные машины. На крыльце соседнего дома пили кофе. Кто-то принес бинокль. Еще немного, и они начнут подавать аперитивы.

Я встал. Солнечный свет на коже помог мне избавиться от зуда, который начался, когда я побывал в доме миссис Гутьеррес. Я знал, что пара рюмок с чем-нибудь крепким, и я смогу на несколько минут забыть о ее теле в ванне и начать размышлять о других мертвецах. Я посмотрел в сторону бирюзового дома, который огораживали желтой лентой.

— Не знаю, как вы такое выдерживаете каждый день, — сказал я Шефферу. — Мой отец очень редко говорил о работе. Тела на автострадах, несчастные случаи на охоте, драки в барах.

Шеффер шумно высморкался и с минуту смотрел на меня, мне даже показалось, что еще немного, и он улыбнется. Может быть, он даже собирался подарить мне свою салфетку. К счастью, он ограничился предложением подвезти меня в старой патрульной машине к моему «ФВ».

— Я не знал твоего отца, — сказал Шеффер. — Но мне известно, что он часто выезжал на место преступления. И свою долю дерьма видел.

Я кивнул.

— Он пил? — спросил Шеффер. — Верил в бога?

— Пил.

Шеффер посмотрел на меня так, словно вспомнил все ссоры в семье Наварров и не раз находился рядом со мной.

— Одно из двух. Когда в следующий раз будешь вспоминать о нем, Наварр, представь себе двенадцать или тринадцать миссис Гутьеррес в год, иногда и того хуже. И ты поймешь, что лучше пить, чем рассказывать об этом детям.

Мы вернулись к дому, к нам подошел патрульный полицейский, у которого стал почти нормальный цвет лица, и кисло сообщил мне, что готов ехать.

— А вы? — спросил я у Шеффера. — Вы верите в бога?

Он покачал головой.

— Я говорю с ними.

Я попытался выяснить, шутит ли он.

— С кем, с мертвецами?

Шеффер пожал плечами.

— Это позволяет мне сохранить

рассудок и воспринимать их как людей. К тому же они отличная аудитория, слушают очень внимательно.

Я бросил взгляд на окно ванной комнаты миссис Гутьеррес.

— Тогда передайте, что я прощаюсь с ней.

— Я так и сделаю.

Шеффер повернулся, похлопал коронера по спине, и они, как старые друзья, вошли в бирюзовый домик.

Глава 56

Фонтан перед Белым Домом продолжали ремонтировать. Более того, у меня возникло впечатление, что процесс пошел в обратном направлении, стало видно еще больше труб, появились новые ямы и кучи земли на лужайке. Рабочие обедали, устроившись в тени дуба. Один из них улыбнулся, увидев меня, и поднял большой палец вверх, когда я подходил к входной двери.

Однако БиБи, узнавший меня, улыбаться не стал, впрочем, он пробурчал нечто похожее на приветствие и вызвал Эмери. Тот спустился вниз через две минуты и несколько раз потряс мою руку. Очевидно, получил новые указания относительно моих возможных визитов. Или просто сдался. Сегодня на Эмери был темно-красный галстук и рубашка оливкового цвета, по-прежнему слишком большого размера.

Мы сравнили наши раны на голове — синяки у него на лбу, оставшиеся после того, как Майя толкнула его на дверь, и мою распухшую челюсть — последствие удара ботинка Рыжего. Потом он рассказал мне про своих трех братьев, живущих в Западном Техасе, и сообщил, что по забавному стечению обстоятельств все они одновременно освобождены условно.

— Де-е-е-рьмо, — сказал он. — Джестин — тот, что живет в Эль-Пасо, представляешь, на прошлой неделе заработал две тысячи долларов на бое петухов. Ты можешь поверить в такое дерьмо? Оле Дин вернулся в Мидленд, [183] и теперь…

183

Город на западе штата Техас.

— Все это замечательно, — прервал я, пытаясь улыбнуться. — Мистер Уайт дома?

— Конечно. Но сейчас он занят у себя наверху, ну, ты понимаешь.

Он искоса хитро на меня посмотрел. Не могу сказать, что его взгляд показался мне симпатичным.

— Может, я его подожду?

Эмери не стал возражать. Он вел себя вполне доброжелательно и даже извинился, когда ему пришлось меня обыскать. Потом мы отправились в кабинет, где Уайт едва не вышиб мне мозги. Пожилая чернокожая горничная принесла нам «Маргариту», приготовленную без «Эррадуры», но в остальном вполне приличную. Эмери принялся рассказывать о брате по имени Элджин из Сан-Анджело. [184] Я постоянно кивал. Наша беседа протекала весьма цивилизованно, если не считать того, что Эмери, предаваясь воспоминаниям, попеременно чистил свой пистолет 38-го калибра и ковырял в носу.

184

Город на западе штата Техас.