Кроваво-красный
Шрифт:
Он был полезен, чертовски полезен, этот пьяница и наемник, не сменивший своей сути даже после нескольких лет в Братстве. Никакой дисциплины, запои, пока Черная Рука не приняла меры. Надо отдать ему должное, он даже возражал им поначалу, отказывался шпионить и доносить. Страх перед Спикером, внезапное проявление чуждого ему благородства? Скорее, просто недостаток ума и недопонимание того, что с такими людьми, как Слушатель и три других Спикера, не спорят. Впрочем, он понял всю серьезность ситуации, когда Аркуэн резким движением вогнала кинжал ему в ступню, без труда отсекая палец. Оглушительный вопль в полумраке подземелья, от которого поморщился обладавший тонким слухом Анголим, кровь на
— Сам доигрался, — Банус Алор нарушил молчание, задумчиво и мрачно изучая поверхность стола и пребывая мыслями где-то в недавнем прошлом, — Я, конечно, знал, что он гад, но чтобы настолько...
— Я надеялся, что он одумается. Дал клятву больше не пить, — Матье Белламон нахмурился, в этот раз обходясь без лжи. В нем долго жила уверенность, что норд, испытав на своей шкуре лишь малую часть того, на что была способна Аркуэн, одумается и продержится дольше. Хотя бы не будет пить в убежище.
— Если бы он только пил, — Банус глотнул из своей кружки глинтвейн, который, как показалось Матье, на мгновение встал у него в горле, — Может, за это его бы еще простили. Я бы попытался уговорить. Но бросаться на свою сестру...
Белламон задержал взгляд на лице собеседника, в уме перебирая все возможные варианты. Альгмара, несмотря на внешний вид, была стара как мир и едва ли составила бы компанию норду за бутылкой вина, да и Винсент... Очива...нужно было выпить бесконечно много, и перевес оказался бы на ее стороне.
Матье видел ее в деле, и с тех пор где-то рядом с ненавистью в душе жило едва ли не восхищение.
"Когда-нибудь я убью ее. Убью их всех и залью кровью их крысиную нору. Мама, тебе понравится, я обещаю"...
Харберту нравилась Антуанетта Мари, он и сам говорил это, сетуя на ее равнодушие и вечно мешавшегося Корнелия...
"Выдавить ей глаза и перерезать глотку..."
— Мари? — вопрос прозвучал, чтобы рассеять тишину и заглушить собственный голос, все громче кричавший в голове.
— Нет, новенькая, Терис. Ученица Лашанса или вроде того. Надо было быть законченным идиотом... — данмер откинулся к стене и окинул взглядом полутемный зал, где кроме них, хозяйки за стойкой да пары местных ремесленников никого не было, — Знаешь...я даже не стал бы пытаться его остановить. Харберт заслужил.
— Ты прав, такие как Харберт нам не нужны, — Матье с согласием кивнул, — С Терис все в порядке?
— Да, пара царапин, пройдет.
— И слава Матери, — убийца замолчал, снова поднося к губам почти полную кружку и вдыхая теплый и пряный запах подогретого вина. Харберту нравилась Мари, это он помнил, как помнил все, что говорили братья и сестры, и теперь этот факт не давал покоя, смущая несоответствием произошедшему. В последнюю их встречу в такой же придорожной таверне норд что-то болтал о том, что ему мешает Корнелий, Мари не подпустит сама... И теперь, когда Корнелия нет, сам он принял веру в Мать и Отца, вместо того, чтобы добиваться расположения бретонки — эта нелепая сцена с новенькой.
Матье без труда вспомнил ее — мелкая, худая, смуглая, из-за встрепанных волос и шрамов похожая на драную кошку. Порождение какого-нибудь портового района, где мешались крови всех и вся. Полная противоположность Мари, Харберт никогда не обращал на таких внимания. И рисковать из-за неё, когда в трех милях от Чейдинхолла бордель, не знать о котором Харберт не мог...
Невозможное даже для него отсутствие ума, особенно
— Думаю, Черная Рука найдет другой способ следить за порядком в Чейдинхолле, — произнес он, когда молчание затянулось, и слух стали резать голоса других посетителей.
— Я не сомневаюсь в этом. Спикер с самого начала ставил под сомнение надежность Харберта, — Банус Алор оставался так же мрачен, только в этот раз в его глазах промелькнуло тепло, появлявшееся всегда, когда речь заходила о его наставнике.
Бывший беспризорник, вытащенный с улицы опытным убийцей. Странное для Братства явление, но тогда, тринадцать лет назад, на это закрыли глаза: Алвал Увани занимал в Черной Руке не последнее место, и к его переживаниям по поводу смерти Мэг Слушатель отнесся с необычным для него пониманием. Все это дало Спикеру право на некоторые отступления от общих правил, тем более что через пару лет его воспитанник совершил свое первое убийство, окончательно вступив в их семью.
Преданный своему Спикеру пес... Надо отдать должное, способный в магии и стрельбе из лука. В ближнем бою он предпочитал кинжал, и с усердием изучал алхимию, особенно увлекаясь ядами, это Матье успел узнать, как и многое другое. Какие женщины нравятся Харберту, какое вино предпочитает Альгмара, куда ходит в редкие свободные вечера Аркуэн — все это было важно, все это он запоминал с особым старанием, составляя в уме выученные наизусть портреты братьев и сестер.
— Алвал Увани редко ошибается в своих суждениях, — Матье едва коснулся губами глинтвейна, делая мелкий глоток. Не пить совсем нельзя, это уже своего рода традиция — встретиться с данмером в таверне, посидеть, выпивая и обмениваясь новостями. Они ведь друзья, а с друзьями нужно видеться, не выпускать их из виду...и искать слабые места, которые есть у каждого. У Бануса это преданность своему наставнику и чрезмерно вспыльчивый нрав, присущий большинству его сородичей, те качества, которые когда-нибудь сыграют на руку. Жаль, что не удалось так близко сойтись с двумя другими душителями. Хавилстен, угрюмый норд, появлялся редко и обычно безмолвной тенью следовал за Ж`Гастой, приветствуя всех кивками. Как выяснилось, он был нем, и выудить из него что-то представлялось задачей совершенно невыполнимой. Ясной оставалась разве что его ненависть к властям Скайрима, по приказу которых ему отрезали язык. С Тацкатом все обстояло не легче. Редгард появлялся на собраниях в разы реже Хавилстена, в убежище заглядывал нечасто и ненадолго, предпочитая жить где-то бесконечно далеко от Чейдинхолла и избегая встреч с Черной Рукой.
Матье с досадой вспомнил свои попытки вытянуть из Тацката хоть что-то в те времена, когда он сам еще не покинул чейдинхолльского убежища. Душитель обладал талантом говорить много и долго, при этом не выдавая ничего и сохраняя внешнее дружелюбие и расположенность к собеседнику.
Душитель прикрыл глаза и устало опустил голову, подперев виски. Затянувшееся молчание подтачивало хрупкие барьеры, выставленные разумом и ограждавшие его от звучащего в глубинах сознания голоса.
Убить их всех. Убить. Убить. Убить. Убить всех…
Дотянуться до ножа и перерезать глотку ничего не подозревающему данмеру, подсыпать яд Аркуэн…поджечь убежище...свое и в Чейдинхолле…
Матье тряхнул головой, гоня из мыслей согревающие душу картины сгорающих в огне тех, кого он звал братьями и сестрами. Слишком заманчиво, но нельзя. Не так. Не сейчас, как бы ни была близка возможность убить их. Задайся он такой целью, все было бы в разы проще, но матушка не была бы рада…
А матушка будет рада, о да, будет. Надо только немного подождать и запастись терпением, довести план до конца. А это выйдет даже без Харберта.