Кроваво-красный
Шрифт:
— Здравому смыслу, мой дорогой. — данмерка положила неожиданно тяжелую и цепкую руку на плечо Терис, — И заботе о более близком к нам начальстве. Если ты думаешь, что Люсьену очень нравится проверять и сортировать эти отчеты, ты ошибаешься. Так что напиши пару слов, он будет только рад.
— Конечно. — согласно кивнула Терис, промолчав о том, что в последний раз брала перо в руки около полугода назад, когда подписывала какие-то бумаги, подсунутые ей в тюрьме.
— Вот и умница. Не бери пример с Корнелия, не пиши рыцарские романы. Они, конечно же, весьма увлекательны, но не когда их приходится читать только ради того, чтобы узнать, выполнил он задание или
— Убивает ростовщика в Королле. — Винсент глотнул из своего бокала вина, довольно сощурив глаза.
— Королл? — тонкие росчерки бровей Альгмары поползли вверх, — Это разве не территория Аркуэн?
— Жертва — альтмер.
— Ах, ну это все объясняет. — данмерка улыбнулась шире и взяла из вазочки печенье, — Для нее это правило равносильно Догматам...
— Можно вопрос? — Терис дождалась, когда Альгмара доест, в это время вновь прокручивая в памяти слишком краткое толкование первого догмата, — «Не опозорь Мать Ночи», что это значит? В книге написано мало, ни одного примера.
— Что значит? — данмерка усмехнулась, откинувшись на спинку стула, — Да что угодно.
— Альга... — порция укоризны в голосе Винсента превысила прежнюю, вампир предостерегающе накрыл ее серо-голубую руку своей, — Это бесчестье...
— Винс, хватит! — эльфийка коротко рассмеялась, тряхнув черными волосами, блеснувшими серебром первой седины, — Она имеет право знать правду, будет осторожнее. Ты ведь не веришь во все это, девочка?
— Мать Ночи и Ситис? — Терис пристально глянула на данмерку; сомнений в том, что она не фанатик, не возникало ни на миг, и дело было даже не в словах, а во взгляде — слишком прямом, источающем жаркий, живой и не терпящий рамок огонь. Такой огонь нельзя было подчинить богам, даэдра или тому, чем были Ситис и Мать Ночи...
— Они самые. Можешь не отвечать, по тебе видно. Ты никогда не будешь молиться им, как молится та же Антуанетта Мари или Очива с Тейнавой. Для тебя Братство — это дом и работа. Потом, возможно, будут особенно дорогие и близкие тебе люди, не суть. И Догматы ты не нарушишь... Все, кроме первого. А его ты можешь нарушить, сама того не зная. Просто потому, что в тебе намешана кровь не одной расы. Или потому, что кому-то наверху не понравится какой-то твой поступок. Или отношения с кем-то. Или твои религиозные взгляды. Или просто ты сама. Поверь, повод найдется всегда, была бы причина.
— А как же...
— Да-да, все мы здесь разные. Мари слышит голос Ситиса, Корнелий режет горло жертв, прося прощения у Девяти, Гогрон разносит им головы в том же безудержном буйстве, в котором сражается весь его народ. Но это только потому, что Люсьен не хочет к этому придираться. А вот та же Аркуэн давно бы применила первый догмат к большей части из нас. И Черная Рука применит, если дойдет до этого дело.
Альгмара замолкла и залпом осушила свой бокал; промолчал и Винсент, помрачневшим взглядом прилипнув к дрожащему огоньку свечи, капавшей воском на витую ножку подсвечника. Терис стало не по себе; ей не следовало этого знать, не следовало спрашивать, но она не могла этого не спросить, и теперь в душе густым черным пятном, как пролитый в воду деготь, растекалось отравляющее ощущение обмана. Семья, братья и сестры, Спикеры и Слушатель, которых надо уважать... и которые могут убить, прикрыв догматом все причины. С другой стороны, ждать большего не стоило с самого начала: она шла к убийцам, а не к святым, и надежды на чью-то честность нужно было оставить в руинах вместе с телом Ушижи.
— Вижу, ты расстроена. — Альгмара подлила ей вина и оперлась подбородком
Терис сдавленно кивнула, хотя последние слова данмерки нисколько ее не успокоили; перспектива быть убитой Спикером почему-то не радовала еще больше, чем смерть от Черной Руки; те, другие, были безликими тенями в черном, а Лашанс был человеком, почти незнакомым, но все же человеком, который вытащил ее из тех руин, от ее прошлой жизни, не приведшей бы ни к чему хорошему, был первым, кому она поверила за долгое время.
— Альга, я тебе больше не наливаю, что-то ты разошлась сегодня. — мягкий голос Винсента вывел из оцепенения, заставил вспомнить о судорожно сжатом и раскрошенном в пальцах печенье и торопливо собрать со стола крошки.
— Я просто сказала правду, которую ей нужно знать. С правдой жить проще, знаешь, чего бояться. И, друг мой, можешь оставить эти жалкие остатки себе. — Альгмара небрежно махнула рукой на почти пустую бутылку, отблескивающую густой зеленью толстого стекла, — У меня припасена еще одна бутылка дивного нектара четыреста тридцать третьего, которой я вполне могу не поделиться, если ты не прекратишь меня затыкать.
Винсент бросил на эльфийку мягкий укоризненный взгляд, но смолчал, обратившись к Терис.
— Ты сейчас много услышала, много неприятного о нашей семье. Но не думай, что все так плохо, просто соблюдай Догматы, работай и будь осторожна на заданиях. Все остальное тебя не коснется.
— Если тебе посчастливится избежать должности в Черной Руке. Но все места заняты, так что все мы можем быть спокойны и помолиться о здравии Спикеров и душителей.
— Там настолько плохо?
— Ну как тебе сказать... Там работают весьма...выдающиеся личности. Уважение к Слушателю сдерживает меня от более резких выражений.
Винсент, глотнув вина, сокрушенно покачал головой и прикрыл лицо узкой бледной ладонью; понимая, что вампира несколько нервируют подобные разговоры, Терис тихонько встала и, поблагодарив его и данмерку за гостеприимство и аккуратно убрав кошелек в сумку, заторопилась уходить. Разговоры, до которых могла дойти Альгмара, явно были нежелательны в стенах убежища, хотя и пустого, но слышащего все ушами вездесущей темноты, которая, возможно, была глазами и ушами самого Ситиса, если он, конечно, существовал.
Глава 7
Стрела тихо просвистела и вонзилась в центр растерзанной мишени, упруго дрогнув и замерев. Терис опустила лук, не испытывая особой радости от удачного выстрела; до яркого круга мишени — от силы тридцать шагов, а в лесу она привыкла попадать в глаз гоблину, ориентируясь на отблеск в темноте беззвездной ночи. Здесь же все было непривычно просто и...скучно. До обещанных Винсентом контрактов оставалось целых пять дней, и коротать их, тыкая кинжалом в многострадальный израненный манекен или стреляя по бессмысленно близкой мишени ей не хотелось; порой накатывало желание уйти отсюда на пару дней куда-то в лес, найти заброшенные руины и пройтись по ним, выслеживая в темноте зыбкие тени нежити, гоблинов и других тварей, любящих сумрак подземелий...