Кровавый "Парк динозавров"
Шрифт:
— Сучка не оставила мне выбора, — проворчал он, — оставь я ее в живых и все на острове сразу узнали бы, кто я такой.
— Все так не кстати, — пробормотала Сара, — даже не представляю, что скажет Пенворд.
— Упала за борт, — Джон пожал огромными плечами, — обычное дело. Или тебя волнуют чувства чертова лорда? Мы прибыли сюда не для того, чтобы помочь одному богатому белому говнюку отобрать у другого говнюка то, что принадлежит моему народу.
В негромком голосе прорезались угрожающие нотки.
— Не надо меня стыдить, — с вызовом ответила Сара, — я не меньше твоего хочу восстановить справедливость.
— В таком течении? — усмехнулся Джон, — в море полном акул? Забудь о ней.
— А что она там говорила про свою семью?
— Забудь и про это, — поморщился великан, — дело давнее.
— Так это правда?
— Да, — кивнул «Король Конго», — была война. А ты хорошо знаешь, что в Африке на войне никто не выбирает средств.
Сара кивнула: да, она знала. Ведь на одной из таких войн они и познакомились.
Заповедник Вирунга, Заир, 1995 год
Конголезский тропический лес — сырое и мрачное место, навевающее гнетущие мысли даже на местных уроженцев. Кроны могучих деревьев уходят, казалось, в самое небо, а в стволах может разместиться целый дом; их толстые, покрытые мхом корни тянутся на многие десятки метров. Сара, привыкшая к несколько иной Африке — необозримому континенту просторных саван и великих рек, — чувствовала здесь неуютно: как в очень темном соборе, куда никогда не проникали солнечные лучи. Впрочем, позже ей на ум пришла иная аналогия — с невероятно горячим, темным чревом в котором постоянно зарождаются все новые виды живых организмов, ожесточенно убивающих и пожирающих друг друга.
.
И среди всех здешних тварей, самым страшным чудовищем все равно оказывался человек.
Они не успели углубиться в лес и на пару километров, когда лесное чрево исторгло этих чудовищ — черные силуэты, с лихорадочно поблескивающими белками глаз, скалящих зубы в издевательских ухмылках. Все они носили форму заирской жандармерии, однако Сара быстро сообразила, что нападавшие не относятся ни к одному из народов Конго. «Интерахамве» — вооружённое ополчение племени хуту, печально прославившегося зверскими расправами в Руанде. После того как истребляемое ими племя тутси вернуло власть, которую они испокон веков осуществляли над низкорослыми и темнокожими хуту, настал черед интерахамве бежать из страны. Заирский диктатор Мобуту Сесе Секо позволил хуту расселиться у своих восточных границ и с тех пор вооруженные банды терроризировали, убивали и насиловали всех тутси, что поселились здесь еще раньше.
Никто не стал открывать огонь: пусть некоторые хуту и имели старые бельгийские винтовки, сейчас они, не тратя патронов, изрубили проводников Сары своими мачете. Самой Саре уготовили иную участь — отчаянно вырывавшуюся женщину повалили на землю, отобрав оружие и срывая одежду. Она кричала, отбиваясь руками и ногами от хохочущих негров, жадно лапающих ее груди и щупающих между ног. Главарь банды — коренастый мужчина в камуфляжной форме, встал над корчившейся в грязи женщиной, неторопливо расстегивая штаны. Похожее на черную луну лицо расплылось в похотливой улыбке — а в следующий миг взорвалось, забрызгав опешивших бандитов ошметками крови и мозга. Со всех сторон застрочили автоматы и из леса, словно черные тени, начали выскальзывать новые участники кровавой драмы.
Спустя минуту все было кончено — все хуту
Из леса послышались тяжелые шаги и тутси поспешно расступились, кому-то уступая дорогу. Из лесного полумрака медленно вышел некто, показавшийся поначалу Саре, вставшей на задние лапы гориллой. Впрочем, она тут же поняла свою ошибку — даже при ее крайне лестных оценках умственных способностей горилл, женщина все же не могла представить, чтобы одна из обезьян нарядилась в сшитую явно по особой мерке форму и носила за плечом гранатомет, а на широком поясе — кобуру с пистолетом и огромный нож. Темные глаза внимательно осмотрели обнаженную женщину, тщетно пытающуюся прикрыться обрывками одежды.
— Кто вы? — на неожиданно хорошем английском спросил великан.
— Сара. Сара Хардинг. Я зоолог…
— Я слышал о вас, — толстые губы раздвинулись в слабой улыбке, — вы изучаете львов?
— Львов и гиен, — сказала Сара, — ради одной из них я и явилась в эти джунгли.
Черные глаза еще какое-то время мерили ее взглядом, потом великан кивнул.
— Раз так, мисс Хардинг, — сказал он, — добро пожаловать в Альянс демократических сил за освобождение Конго. Меня зовут Джон Рокотомонанга и вы — моя гостья.
Ее провели в небольшую деревню — скорей даже полевой лагерь «баньяруанда», один из множества у подножия гор Вирунга. Многие из тутси бежали сюда вместе с семьями, но от этого они не выглядели менее уязвимыми — все мужчины, также как и многие женщины были увешаны оружием с головы до ног. Даже дети десяти-двенадцати лет имели автоматы Калашникова и Сара как-то сразу поняла, что эти маленькие солдаты, с недетским выражением глаз не раз пускали это оружие в ход. И у всех их — мужчин, женщин, детей, — в глазах застыло одинаковое выражение, отражающее одновременно мучительную боль, мстительную злобу и вечный голод. Последнему, впрочем, скоро предстояло быть утоленным — посреди сложенных из веток хижин и наспех выкопанных землянок виднелась большая яма, наполненная раскаленными углями. Над ними медленно поворачивались на вертеле ноги, куски хобота и другие части тела могучего «тембо» — африканского слона.
От возмущения Сара даже на миг забыла где находится.
— Ваши люди не знают, что находятся в заповеднике?
— Знают, — спокойно ответил Джонни, — и что теперь?
— Эти слоны находятся под охраной!
— Кто это решил? — сдвинул брови мужчина, — несколько белых стариков, что, разбогатев на поте и крови чернокожих, решили еще и запретить им охотиться? Те самые белые, что истребляли этих слонов целыми стадами, теперь решили раскаяться — но почему-то только перед животными. Когда ваши белые богачи смогут накормить всю Африку — может тогда, мы перестанем есть мясо диких зверей. Пока же этого не произошло — не им решать, чем нам кормить своих женщин и детей.