Кровавый "Парк динозавров"
Шрифт:
Сара молчала, чуть ли не впервые в жизни не найдя, что ответить. Она сама, пусть и родилась в небогатой семье, все же никогда не знала голода и с трудом представляла себе каково это. Наблюдая за животными, в том числе и за тем, как они охотятся, она ни разу не задумывалась о том, что для многих местных жителей остаются недосягаемой мечтой те килограммы мяса, что пожирают львы и гиены. Сейчас же ей как-то вдруг бросились впавшие худые лица здешних жителей, распухшие от голода животы малолетних детей, тянувших тонкие ручки к кускам мяса.
Столь велика была сила обвинительного пафоса в устах Джона Конго, что Сара, подавшись ей, как-то пропустила то, что сам великан, пышущий силой и здоровьем,
— Даже если вы убьете всех слонов на континенте, — все же возразила она, — этим вы не спасете Африку от голода. Должно быть иное решение.
— Возможно, — кивнул Джон, — и ради этого мы воюем. Лев пробудился — и от его раскатистого рыка дрожат троны тиранов. Под моим началом — десятки таких лагерей и все они полны воинов, жаждущих свергнуть Мобуту. Как только эта страна избавится от диктатора, что высасывает из нее соки, словно огромная пиявка — для Конго начнется новая, счастливая жизнь.
— Но ведь вы не местный, — продолжала возражать Сара, — я хочу сказать…вы не похожи на конголезца.
— Мои предки явились с острова на востоке, — качнул бородой Джон, — изгнанники, вечно гонимые, дважды лишенные дома. Но в моих жилах течет и африканская кровь — я даже не знаю, сколько народов смешалось с моими предками. И поэтому я всегда готов помочь тем, кто отстаивает свое право на достойную жизнь. В Зимбабве, Мозамбике, Анголе, Намибии, теперь вот и здесь, — везде, где народ восстает против тиранов, борясь за свою свободу, Джонни Конго окажется рядом, чтобы бороться за победу революции.
— Это так…благородно, — Сара чувствовала, как ее захватывает прозвучавшая в голосе мужчины могучая страсть, — так самоотверженно.
Джон снисходительно посмотрел на женщину.
— Так что, говорите, вас привело в эти края? — внезапно сменил он тему.
— Гиена, — не задумываясь, ответила Хардинг, — точнее…легенды о животном, которого именуют «африканским медведем», «нанди-бэром». Мне кажется, что под этим именем скрывается гигантская гиена, что обитала в Африке…ее еще называют пахикрокута. Не так давно я слышала, что «нанди-бэра» видели в этих краях и я предположила, что война выгоняет животных из их привычных мест обитания и…
Джони вскинул руку и Сара неожиданно для себя замолчала.
— Я не понял и половины из того, что ты говоришь, — веско сказал он, — но если ты хочешь увидеть своего зверя, то я могу помочь. Сегодня ночью, в затерянном городе Зиндж ты встретишься с Матерью-Гиеной. Мы может и не настолько печемся о зверях, как белые, но и по сей день, мы знаем о них то, чего до сих пор не может узнать ваша хваленая наука.
Полная Луна взошла над поросшими джунглями руинами — последним, что осталось от великого города Зиндж. Странные, однотипного вида здания, украшали окна в виде полумесяца. Сара слышала об этом городе раньше: легенды о нем легли в основу романа Хаггарда «Копи царя Соломона». А еще в 1187 году момбасский араб ибн Барату писал: «… о потерянном городе в глубине страны, называемом Зиндж. Там жили только чернокожие. Когда-то они купались в таком богатстве и такой роскоши, что даже их рабы носили украшения из драгоценных камней, особенно из голубых алмазов, ибо алмазов там было великое множество».
Эти же алмазы сейчас сияли в лунном свете на поросшей густым волосом груди Джона Конго. Озаренный луной черный силуэт стоял перед массивной белой плитой. В руках он держал глиняную чашу, наполненную кровью. Стоявшая перед ним Сара, одетая лишь в найденную в лагере накидку, старалась не вспоминать, откуда взялась эта кровь: остаток дня ей пришлось слушать ужасные крики пленных хуту, с которыми тутси сводили счеты. Раньше это бы привело ее в ужас, но сейчас,
Перед Джоном Конго горел костер и он подбрасывал в него какие-то травы, дававшие едкий дым, от которого слезились глаза и кружилась голова, заставлявший видеть все вокруг в странно искаженном виде. Сам великан, бормотавший что-то себе под нос, представлялся Саре чем-то большим, чем человек: черная, как ночь, угрюмая, фигура, окутанная испарениями от еще теплой крови и дымом от сгоравших колдовских трав. Перед Сарой предстала сама Душа Африки, ее Черный бог.
Внезапно Джон вскинул голову и с его губ сорвался жуткий хохот. Этот страшный призыв еще возносился в ночное небо, когда мрак за спиной Сары вдруг взорвался столь же оглушительным хохотом. Сара резко обернулась и ее сердце захолонуло одновременно от страха и восхищения увиденным.
Под кронами высоких деревьев словно ожила часть ночной тьмы, мерцавшая огненно-алыми глазами. Могучий зверь, не уступавший размером льву, но куда более массивный, с огромной головой и мощными передними лапами. Бурый мех покрывали еще более темные пятна. Верхняя губа вздернулась, обнажив подобные кинжалам клыки, и вдруг огромная гиена уселась на задние лапы, скрестив передние на груди. Пораженная Сара увидела между лап чудовища, то, что и по сей день вызывало отторжение у многих исследователей-мужчин — налитый кровью огромный клитор, превышающий размер мужских половых органов этих удивительных животных.
Джон произнес еще несколько слов и вдруг сорвал с Сары накидку, оставив ее абсолютно голой. Одновременно он вылил ей на голову чашу с кровью. В тот же тварь, одним прыжком преодолев расстояние между ними, ударом головы сбила женщину с ног. Огромная пасть раскрылась над лицом Сары, пахнув смрадом разлагающегося мяса, клацнули зубы, способные перекусить ногу слона и тут же язык твари прошелся по женскому телу от лица до промежности, слизывая кровь. Порыв ветра окутал обоих дурманящим дымом от костра и Сара вдруг ощутила, как что-то длинное и скользкое тычется ей между ног. Под воздействием не то дурманящих испарений не то монотонных заклятий Джона, — Сара почувствовала, как отступают, куда-то сгинув страх, стыд, вообще все человеческое. Звериная сила тела, водоворот вечной охоты и чары темной страсти — все это захватило Сару могучим потоком, меняя ее изнутри. Уже не отдавая отчета в своих действиях, она подалась вперед всем телом и с ее губ сорвался дикий хохот, как и из пасти самой гиены. Сара уже не видела, как Джон Конго, сойдя с алтаря, становится позади огромного зверя, возлагая на вздыбленную холку свои могучие руки.
Только Луна, равнодушно светившая с ночного неба, видела древний как мир ритуал. Извращенный обряд, в незапамятные времена рожденный далеким островом в Индийском океане, смешавшийся позже с самыми черными и мерзкими приемам африканского колдовства изменил Сару, навеки связав ее жизнь с судьбой Короля Конго. В этой связи редко бывал секс — не плотская близость, а глубокое идейное родство стало основой их союза. Похожее чувство в свое время сблизило Сару и с Дарреном Пенвордом — женщину привлекали не сексуальные пристрастия лорда, но его суждения, подчас шокирующие даже эко-радикалку Хардинг.