Кровавый шабаш
Шрифт:
— У него что же, не отобрали ремень, шнурки?.. Не обыскали?
— Все предосторожности были соблюдены. Но способ, которым он… того… весьма оригинален. Он разбежался и разбил голову о стену.
КЛЯНУСЬ ПАМЯТЬЮ ПАУЛЯ ДЮСТЕРА
Женю провожал домой Альберт.
— И все-таки мне кажется, убийцу кто-то направлял, — сказала она.
— Как это — направлял?
— Не знаю как, но упорно вел к намеченной цели.
В этот момент перед ее глазами сверкнула вспышка блица. Женя вскрикнула и зажмурилась. Из кустов с шумом появился Маковников, на груди его висел «Никон».
— Привет
— Альберт, избавь меня! — взмолилась Женя.
— Что значит — избавь? — воскликнул Маковников. — Народ требует информации.
— Проваливай! — сказал Альберт.
— Учтите, лейтенант, наш разговор записывается, — Маковников потряс в воздухе черной коробочкой диктофона, — так что выбирайте выражения. Я на работе. Дать прессе информацию — ваша обязанность. Надеюсь, закон о средствах массовой информации вам известен? Так что не будем! Евгения Яковлевна, расскажите поподробнее…
Женя повернулась и пошла прочь.
— Постой! — закричал Маковников. — Куда же ты?! Не хочешь говорить — не надо. А у меня для тебя тоже кое-что есть. Очень интересная информация. Ты только послушай!
Женя замедлила шаги:
— Вы, правда, хотите что-то сообщить?
— Клянусь памятью Пауля Дюстера.
— А кто это?
— Величайший журналист всех времен и народов.
— Дурит он тебя, — мрачно произнес Альберт, — не было никакого Пауля Дюстера.
— А вот и был! — воскликнул Маковников. — Репортер «Нью-Йорк тайме». Работал во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе. Побывал в самой гуще военных действий. Взятый в плен вьетконговцами, умудрился сделать репортаж о руководителе партизанской группировки. Позже сумел бежать. Побывал во многих «горячих точках» мира.
— Извините, редактор, но нам пора домой. Рабочий день кончился, — раздраженно сказал Альберт.
— Понимаю, понимаю… Не смею задерживать… Однако моя информация, возможно, вам поможет.
— Тогда не тяните.
— Хорошо, ребята! Я расскажу вам все, что знаю. Присядем.
Альберт выразительно посмотрел на Женю, словно говоря: другим способом от него не отвязаться.
— Так вот… Речь пойдет о черной магии…
— Ну конечно! — перебил его Альберт. — Так мы и знали.
— Нет, погодите. Выслушайте! Это дело напрямую связано с Шакалом. Так вот… Шакал в последнее время стал, как говорят, терять авторитет, а может, тут что-нибудь иное. Одним словом, в кругах братвы он неожиданно заявил, что обладает сверхъестественными способностями. Сообщил, что умеет колдовать, чем поверг всех в недоумение. Они решили — у шефа крыша поехала. Но он, как говорят, продемонстрировал номер, от которого все пришли в замешательство. Видимо, этого он и добивался. Присутствовали на этом представлении самые приближенные, человек десять. Мой информатор там не был, но слышал рассказ одного из участников сеанса черной магии. Все было обставлено в лучших традициях подобных мероприятий. Большая комната, посередине огромный стол, накрытый черной тканью, на столе лежит труп какого-то старика. В изголовье трупа — два высоких подсвечника, в них черные толстые свечи. В комнате зажжено еще десятка два подобных свечей, только поменьше: вид довольно жуткий, но братков
«Убедитесь, что перед вами мертвец», — говорит он словно фокусник.
Кто-то приблизился к столу, потрогал тело. Действительно, холодный труп. Нужно сказать, эта братия мертвецов на своем веку повидала, не хуже докторов разбираются, кто перед ними — живой или мертвый. Один для верности ткнул в тело ножом — никакой реакции. Натуральный мертвяк. Шакал давай над трупом руками махать. Они разинули рты, ничего не понимая. И вроде мертвец шевельнулся. Бандиты во все глаза смотрят, ждут, что дальше будет. Вновь мертвец шевельнулся… Они отпрянули. Жутко стало. Кто-то от ужаса начал икать. Мертвец еще несколько раз дернулся, потом стал подниматься. Тут они не выдержали, ломанулись из комнаты. До смерти их Шакал напугал.
— А дальше? — спросила Женя.
— Дальше ничего не было. Лекций, как он это делает, Шакал не читал. Вообще больше разговор о колдовстве не поднимался. Однако он им и не запретил рассказывать об увиденном рядовым членам группировки. Даже наоборот. Намекнул, чтоб несли информацию в массы.
— А не выдумано ли все это? — спросил Альберт.
— А зачем?
— Ясно зачем. Сам же сказал: репутация Шакала пошатнулась. А пошатнулась она потому, что правоохранительные органы всерьез взялись за группировку. Сам он пока на свободе, но кое-кто из братвы сел. И, как ни пытались давить на следствие, сидят до сих пор. Поэтому нужно придумать нечто оригинальное, чтобы вернуть авторитет. Собрал он своих бригадиров и приказал им лепить браткам всякую туфту, авось поверят и не разбегутся.
— Неужели дело идет действительно о чем-то сверхъестественном? Помнишь американский сериал «Секретные материалы»? — спросила Женя, когда они наконец расстались с газетчиком.
— Ну как же! Агент Моуддер, агент Скалли. Я — Моулдер, ты Скалли. Вполне на уровне. — Альберт засмеялся. — Все это выдумки. Чепуха! Потусторонние силы, инопланетяне. Для сериала годится. Не спорю, довольно интересно. Но в реальной жизни…
— А Кавалерова? Почему за ней охотился маньяк?
— Ты сама отвечаешь на собственный вопрос. Потому что он маньяк!
— Узнаю речи Буянова, — горячо произнесла Женя, — но ты вдумайся, на допросе этот Попов говорил вполне разумно и внятно до тех пор, пока ему не задали вопрос: «Возможно, вам кто-то внушил подобные мысли?» И тут он падает со стула, вроде бы теряет рассудок. Его отводят в камеру, и через полчаса он сводит счеты с жизнью.
— Ну и что?
— А то! Все-таки создается впечатление, что Попова кто-то контролировал. И контролировал до тех пор, пока он не начал говорить лишнее. Тут его и устранили.
— Но почему не раньше?
— Да потому, что кто-то желал, чтобы он изложил нам теорию про ведьм, вернее, про некие силы, которые оказывают разлагающее влияние на массы.
— То есть ты хочешь сказать, что и с этой стороны нам пытаются внушить мысль о нечистой силе?
— Вот именно!
— Довольно интересно получается. Но оставим анализ до завтра. Кстати, именно завтра необходимо провести опознание личности, запечатленной на найденной тобой кассете. Действительно ли на ней Вержбицкая или все-таки не она? От этого и нужно плясать. А там видно будет. Пойдем, я тебя до дома провожу. Послушай, а куда твой дружок подевался? То ходил неотступно, а нынче не видать. Поссорились?