Кровавый вкус победы
Шрифт:
Я наскоро умылся и потянулся к парадному мундиру, что примерно за неделю до торжественного марша привез в мою ставку специальный королевский курьер. С некой мальчишеской гордостью отметил, что вчерашние увеселения прошли для него почти бесследно: на белоснежной материи не было ни пятнышка, лишь китель помялся немного. Думаю, никто не заметит.
Я как раз заканчивал возиться с мудреной застежкой, когда дверь в комнату бесцеремонно отворилась.
– Лест, доброе утро! – Дель Руто ввалился внутрь, даже не удосужившись постучать. В безукоризненно выглаженном мундире, как только что из портняжной мастерской, с до блеска начищенными эполетами,
– Доброе утро, – с холодной вежливостью откликнулся я, лишь мельком взглянув на нежеланного визитера.
– Архимаг Улунбей приглашает нас разделить с ним завтрак. Надеюсь, вы не откажете? – как ни в чем не бывало продолжил Дель Руто. – Будут несколько наших офицеров и кальшехранские маги.
– Почту за честь, – не меняя тона, кивнул я.
Генерал расплылся в неискренней улыбке, обещал подождать меня возле лестницы и, наконец, закрыл за собой дверь. Но уединение было недолгим – архимаг не относился к тем людям, чьим временем можно злоупотреблять. Наскоро приведя в порядок растрепанные волосы, я поспешил в таверну на первом этаже гостиницы. Светскую беседу, которую пытался завести Дель Руто, пока мы шагали по ступенькам вниз, я старался игнорировать. Разве что неопределенно хмыкал, когда повествовательные предложения превращались в вопросительные.
Нас уже ждали. Во главе стола расположился сам Улунбей, а рядом с ним – два пустых стула, на один из которых сел Дель Руто. Я раскланялся с архимагом, стараясь соблюсти хотя бы половину премудростей кальшехранского этикета, но потом сделал вид, что не заметил ни стула, ни приглашающего жеста моего спутника, и занял место между пожилым целителем и боевым магом огня, надежно отгородившись от Дель Руто по крайней мере тремя парами плеч. Само собой, если бы такая выходка могла оскорбить Улунбея, я бы временно смирился с неприятным соседством. Но насколько я успел изучить его за нечастые визиты в мою ставку, архимаг считал прием пищи действием важным и требующим полного внимания, поэтому будет только благодарен, если я избавлю его от застольной болтовни. Мнение же Дель Руто интересовало меня в последнюю очередь.
Менкара, боевого мага, сидевшего справа, я знал очень хорошо. Последние два года он числился главным чародеем штаба. Мы прошли вместе немало битв и сражений, и, что скрывать, успели крепко сдружиться. И именно это обстоятельство позволило Менкару вместо приветствия фамильярно положить руку мне на плечо и заявить:
– Неважно выглядишь, генерал.
– Выпил много, – почти честно признался я. Уверенности, что стоит распространяться о демоне с красными кошачьими глазами, привидевшемся во сне, у меня не было.
– Вам, вэлифарцам только бы пить, – молодой маг с едва уловимым осуждением покачал головой. – Недаром в просвещенном Кальшехране лишь тот, кто вовсе потерял достоинство, может притронуться к хмелю.
– Или тот, кто стражи не боится, – охотно поддержал я. Знаю я их законы: пойманный на улице пьяница запросто мог на полгода, а то и более, оказаться в тюрьме.
– Да сохранит Сверемир мудрость султанов! У нас, по крайней мере, за выпивкой не скрывают проблем, –
– Тебе часто снятся дурные сны? – решился я на осторожный вопрос.
– Нет, – маг как-то очень поспешно покачал головой, – нас на теории сновидчества учат их не допускать. А у тебя что за кошмар?
– Демон, – я выдохнул, отгоняя последние сомнения, и продолжил. – Он закован в цепи, и его бесконечно истязают другие демоны. Выматывающее зрелище.
К моему удивлению, Менкар усмехнулся и пренебрежительно махнул рукой.
– А, это Антинаэль Отступник. Как же он всех достал своими видениями!
– Кто? – недоуменно переспросил я.
На лице чародея появилась та едва уловимая азартная улыбка, что всегда предвещала подробнейшую лекцию про тот или иной предмет, о котором он имел хоть малейшее представление. Была у Менкара такая слабость.
– Если верить древним книгам, что Антинаэль был весьма высокопоставленным демоном, но в отличие от остальной правящей элиты, охотно откликался на заклятия призыва, часто контактировал с людьми. В тех же текстах говорится, что около тысячи лет назад он поднял мятеж против Императора, переговоры с ангелами, что ли, вел о возвращении на Небеса, за что и был сослан в Пустоши на вечное заточение. С тех пор, мы, волшебники, часто сталкивались со снами, в которых Антинаэль обращается к смертным с просьбой о помощи. В хрониках описано немало таких случаев. Обычно насмотревшись подобной жути, сразу бегут жаловаться магам, знаешь ли.
– И никто не попытался ему помочь? – поинтересовался я, как только появилась возможность вставить хоть слово.
– Еще чего, – фыркнул Менкар. – Может, кто-то даже считает, что цель у Антинаэля была благородная, но кто ж их, демонов, разберет. Только сумасшедший по доброй воле влезет во внутренние разборки Низвергнутых.
– Вот что я вам скажу, господин Лест, – вмешался пожилой целитель, который, как оказалось, внимательно прислушивался к нашему разговору. – Во хмелю разум наиболее уязвим к нежелательным контактам с соседними измерениями. Я бы посоветовал внимательнее относиться к своему здоровью, тогда и сны ваши ничто не побеспокоит.
Мне ничего не оставалось кроме как поблагодарить старика и смиренно пообещать задуматься над его советом. Как раз в этот момент Дель Руто закончил трапезу и принялся цветисто благодарить Улунбея за оказанную любезность. Я поспешил вмешаться, напомнив словоохотливому генералу, что нам следует без опозданий явиться на дворцовую площадь. Архимаг вздохнул, как мне явственно послышалось – с облегчением, вежливо отказался составить компанию, сославшись на неприятие к публичным казням, обещал обязательно встретить нас на королевском балу, и с достоинством опустил взгляд в оставленную без внимания тарелку.
Во дворе гостиницы дожидалась золоченая карета с гербами рода Дель Руто, запряженная четверкой поджарых гнедых лошадей. Скучающий кучер при виде хозяина немедленно выпрямился, а лакей предупредительно открыл дверцу. Генерал с деланным радушием манерно махнул рукой в сторону кареты. Здраво рассудив, что отвергнув этот щедрый жест, я рискую заблудиться среди незнакомых улиц, я забрался внутрь и стал с умеренным любопытством смотреть в окно. Дель Руто плюхнулся на сиденье напротив.