Кровная связь
Шрифт:
– Я видела ее в Натчесе вчера. Она… – Вспомнив полубезумный блеск в глазах Энн, я обрываю себя на полуслове.
– Что? – спрашивает Кайзер. – Она что?
Одалживала деньги у моего деда. Деньги для уплаты залога, наверное?
– Разговаривала с моей матерью о своих семейных проблемах. Вы сказали, что должны сообщить мне две вещи. Какая вторая?
– Мы только что обнаружили одного из пациентов Натана Малика. На полу квартиры в Метайри. В коме.
– Мужчина или женщина?
Кайзер
– Женщина. Ее зовут Маргарет Лавинь. Двадцать семь лет. Она живет примерно в трех минутах езды от вас.
– Образ действий тот же самый? Два выстрела и следы укусов?
– Нет, это была попытка самоубийства. Мы обнаружили ее только потому, что это имя назвал нам психолог, направивший ее к Малику.
– Вы имеете в виду, что ее не было в списке пациентов, который передал вам Малик?
– Именно так. На самом деле он и не собирался выполнять постановление суда в полном объеме.
В голове у меня звучит голос Малика: «Они входят в особую группу. Экспериментальную. Она состоит только из женщин. Я сформировал ее после того, как в течение ряда лет наблюдал безуспешность традиционного лечения. Я отбирал для нее пациенток, находящихся на той стадии, когда взрыв подавленных воспоминаний начинал разрушать их жизни… „Группа Х“ – так называется моя экспериментальная группа».
– Какого рода была попытка самоубийства? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Как это случилось?
– Мы направили двух агентов побеседовать с ней. Через окно спальни они увидели Лавинь на полу в луже рвоты. Она приняла огромную дозу инсулина.
Многие самоубийцы пробуют свести счеты с жизнью с помощью инсулина, потому что он обещает безболезненную смерть. Но обычно они добиваются лишь того, что превращают себя в растения. Я сама изучала этот способ и отказалась от него много лет назад.
– Она оставила записку?
– Да. Вы готовы ее выслушать?
– Говорите же, черт бы вас подрал!
– В ней написано: «Да простит меня Бог. Погиб невинный человек. Пожалуйста, передайте доктору Малику, пусть он прекратит это. Я не могу до него дозвониться». Что вы об этом думаете?
Пожалуйста, передайте доктору Малику, пусть он прекратит это.
– Я пытаюсь свести концы воедино.
– Я немного опередил вас. Я думаю, что ваш друг Малик уничтожает растлителей несовершеннолетних, Кэт. Я думаю, что он слишком долго слушал, как его пациенты пересказывают эти ужасы. В конце концов он сломался и решил что-то делать с этим. Не могу сказать, что я виню его. Я и сам сорвался по аналогичной причине. Но мы не можем позволить доктору Малику устранять преступников с лица земли без суда и следствия. Вы согласны со мной?
– Разумеется. Если вы правы.
Несколько секунд Кайзер хранит молчание.
– Вся проблема
– Не знаю. В ваших рассуждениях слишком много «если». Почему в записке Лавинь сказано «прекратить это» вместо просто «прекратить»?
– Скорее всего, мы никогда этого не узнаем.
– Маргарет Лавинь приходилась родственницей кому-либо из жертв?
– Не по крови. Но, мне кажется, вот что покажется вам интересным. Биологический отец мисс Лавинь был арестован как раз перед тем, как она совершила попытку самоубийства. Ему предъявлено обвинение в распространении детской порнографии в особо крупных размерах. Интересное совпадение, вам не кажется? На допросе он сломался и признался в нескольких случаях сексуального насилия над детьми. А после этого его дочь попыталась покончить с собой.
– Не уверена, что понимаю вас. Вы хотите сказать, что считаете его потенциальной жертвой нашего убийцы?
Кайзер сухо и неприятно смеется.
– Теперь он может стать ею. А вы помните жертву номер три? Трейси Нолана? Дипломированного бухгалтера?
– Я никогда его не забуду.
Первый приступ паники случился у меня как раз на месте преступления в доме Нолана.
– Трейси Нолан был приемным отцом Маргарет Лавинь.
– Боже мой! Лавинь рассказала кому-то, что отчим надругался над ней, и этот кто-то убил его?
– Вы попали в яблочко, – отвечает Кайзер. – А потом оказалось, что настоящим преступником является ее папаша.
– Господи…
– Я думаю, в детстве мисс Лавинь стала жертвой сексуального насилия, – говорит Кайзер. – Воспоминания об этом она вытеснила в подсознание. Доктор Малик попытался помочь ей вспомнить об этих событиях, и ему это удалось. Вот только она ошиблась в том, кто на самом деле был растлителем. Я имею в виду, что многие дети предпочли бы, чтобы их насиловали приемные отцы, а не настоящие, правильно?
Но все, о чем я сейчас могу думать, это «группа X» и «революционные» методы лечения Малика. Что, черт возьми, Малик проделывал с этими женщинами? Или убеждал их делать?
– Кэт? Вы меня слушаете?
– Да.
– Вы общались с Маликом с тех пор, как мы разговаривали с вами в последний раз?
Я хочу сказать Кайзеру правду – что я разговаривала с Маликом и он отрицал, что совершил эти убийства, – но до тех пор, пока я не узнаю, что связывает его с моей тетей, я не скажу ни слова. И если я точно буду знать хотя бы одну женщину, входящую в состав этой самой «группы X», я тоже расскажу ему все. Но пока я этого не знаю.