Крутые повороты
Шрифт:
«Объясни, — сказал следователь, — у вас что, сорока копеек не было шоколадку купить?» — «Почему, были»»— «Так любите сладкое, что наесться не можете?» «Нет, — сказал Незамутдинов, — нам эти плитки не нужны были, мы их потом побросали и раздали». «Зачем же понадобилось вагон вскрывать, красть шоколад?» — «А просто так…»
В другой раз в вагоне оказались гражданские противогазы.
Из показаний Масленникова. Около двух недель назад ко мне домой зашли мои друзья, Незамутдинов и Куваев, и предложили пойти на железную дорогу вскрывать вагоны. На путях стоял состав из товарных вагонов… Фарид и Сергей подошли к вагону и вскрыли его. В
«Да зачем они тебе?» — очень удивился следователь. «А просто так», скзал Масленников.
Опять врут и выкручиваются? Занимались на дороге откровенным воровством? Но странное какое-то это воровство. Когда в вагоне оказались дорогие кинескопы для телевизоров — они их не взяли. В другой раз попались хорошие велосипеды «Сура» — тоже не тронули. А вот грошовый шоколад и совершенно не нужные противогазы прихватили. Зачем? А просто так…
Но ведь и с порчей светофоров, наверное, то же самое. Если мне можно, дозволено не утруждать себя мыслью о цели своего поступка — взял просто так, сам не знаю для чего, зачем же я стану соображать о его последствиях? Нужна красная линза протянул руку и вынул… Бездумность — это ведь не то, что я не способен, мне трудно подумать, это — у меня нет привычки, нет потребности и необходимости задумываться.
Ах, как просто было бы сказать: бездумность эта — следствие лишь плохой воспитательной работы. Если бы в ПТУ, где учится Незамутдинов, в техникуме, где занимается Куваев, хорошо были налажены учеба и досуг, никакой беды не произошло бы.
Да нет, не получается. Я проверял: в этих учебных заведениях работа поставлена отменно.
План культмассовых мероприятий ПТУ № 49 может соперничать с программой лучших Домов культуры. Раз в месяц устраиваются филармонические концерты. Приезжают гастролеры из Москвы. Пела Эдита Пьеха. Вахтанговцы показали отрывки из спектакля «Конармия». В училище создан молодежный театр, своими силами поставили спектакль «Болдинская осень». Приобретена дискотека «Россия», раз в неделю — концерт…
В железнодорожном техникуме тоже жизнь бьет ключом. Проводится неделя профессии, к студентам приезжают специалисты, герои и ветераны труда. Разработан торжественный церемониал посвящения в профессию. Организуются экскурсии на железную дорогу. Даже своя собственная светомузыка создана в кабинете электротехники…
И нельзя сказать, что парни эти ничем не занимаются. Почему? Занимаются, вполне. Активно и старательно. А вечером, на досуге, собираются они втроем и отправляются покататься на поездах и «фомкой» взламывают вагоны.
Такое впечатление, будто два совершенно разных человека живут в каждом из них. Один — неплохо учится, разбирается в сложной электронике, грамоты на смотрах получает. А другого — словно ветром несет по жизни, без руля и без ветрил.
Детство? Легкомыслие? Запоздалая инфантильность? Стащить шоколадку в семнадцать лет и позабавиться украденным противогазом… Да, наверное. Но ведь инфантильность эта из чего-то все-таки вырастает, не на пустом месте берется.
Мне казалось: особенно тяжело всем троим было говорить со мной о своих родителях. Сидя на скамье подсудимых, они видели их в зале: осунувшихся, постаревших, с глазами, полными слез… «Да, помотал я им нервы», — тихо признается Незамутдинов и смотрит в пол.
Родителям пришлось возместить ущерб, причиненный их сыновьями. Незамутдиновы заплатили 521 рубль, Куваевы — 405 рублей, мать Масленникова — 418.
Спрашиваю у ребят:
— Знаете, сколько внесли ваши родители?
— Что?
— Сколько заплатили они за вас?
Переглядываются. Смущенно улыбаются. Плечами пожимают… Что заплатили — знают. А вот сколько — сказать точно не могут. Слышали, конечно, да забыли. Не задержалось в памяти.
Инфантильность опять? Дело только в том, что не сами они, не своим собственным трудом заработали эти деньги?
Но почему же инфантильность эта чаще всего проявляется не тогда, когда надо мозгами пошевелить — ишь какие сложные приборы в радиокружке создают! — а когда требуются от них душа, сердце, усилие не мысли, а чувства? Бездуховность — вот, быть может, главная причина и первый источник их бездумности.
«Правильные слова мы слышим каждый день, — вздыхая, сказал мне Сергей Куваев, — но почему-то очень быстро они забываются».
А не потому ли забываются, что при пустой душе и молчащих чувствах все эти очень хорошие, правильные слова — только так, посторонний шум, голая абстракция?
Нет, не виноваты создатели яркой картины «Экипаж» в том, что трое парней увидели на экране только мелькающие разноцветные узоры и не разглядели подвига, мужества и высокого благородства героев фильма. Подвиг и благородство для них, троих, тоже, увы, остались абстракцией.
Но как же все-таки к ним пробиться? Как взломать тугую скорлупу их пассивности и равнодушия? Какой колокол, какой набат их разбудит? А может, кроме фильма «Экипаж», нужны еще и другие ленты: о том, скажем, как трое нормальных, незлых, достаточно развитых молодых людей, не задумываясь, отправляются калечить железнодорожные светофоры, обрекая на гибель пассажиров мирного поезда? Нужны книги, статьи, брошюры, исследующие все корни и все причины опасной и далеко идущей бездумности?
Ведь бездумность, «короткий ум» в семнадцать лет — это, наверное, зачатки и зерна откровенного цинизма, безразличия и безответственности, которые — не переменись эти люди — могут, чего доброго, обнаружиться в них, когда каждому из них стукнет уже и двадцать, и тридцать, и сорок…
«Наедине с самим собой» — называется эта глава. Ох, какое же это трудное и ответственное испытание! На людях, под аплодисменты и героем человек легче становится, и реже совершает дурные, неблаговидные поступки. Но ведь несем-то мы в мир, на люди, именно то, к чему пришли, в конце концов, и что приобрели, оставшись наедине с собой…»
Отступление лирическое
Личные счеты
Из стенограммы научно-теоретической конференции математиков-кибернетиков:
— …Машина может быть умнее человека. Однако нравственность — категория сугубо человеческая.
— А нельзя разве запрограммировать машину на нравственное поведение?
— Можно. Только это будет уже не человеческая, а машинная нравственность.
— Подумаешь! Разве не знаем мы живых людей, обладающих такой, исключительно «машинной», нравственностью? (Смех в зале.)