Крутые повороты
Шрифт:
Здесь на скамейке сидел Попов. Перочинным ножом выстругивал он деревяшку.
Наташа молча села рядом.
Музыка духового оркестра доносилась сюда. Плавные, берущие за душу звуки вальса.
— Играют? — спросил Попов.
Наташа улыбнулась.
— Хорошо, — похвалил Попов. — Свободные люди.
Похвала эта почему-то прозвучала осуждением.
Наташа присмотрелась. Из деревяшки Попов вырезал забавного смеющегося человечка. Длинный нос, глаза пуговками, рот до ушей.
— Господи! — сказала Наташа. — Какая прелесть!
Попов
Она аж руками всплеснула.
— Зачем?
— А куда мне?.. — равнодушно сказал он. — Солить?
— А может, ты талант? — возразила она.
— Не думаю, — сказал он. — Был бы талант — занимался резанием по дереву… А не автоматизацией производственных процессов.
— Но — для себя!
Он, улыбаясь, посмотрел на нее. Удивительная была у него улыбка. Ласковая и снисходительная одновременно. Рассудительная улыбка.
— Считаешь, автоматизацией я для дяди занимаюсь? — спросил он.
В это время на дорожке показался Нефедов.
Увидев Наташу и Попова, он на мгновение изумился, сделал большие глаза, но тут же весело помахал им рукой.
— Привет! — сказал он.
— Привет! — сказала Наташа и прыснула.
— Ты что? — спросил Попов, когда Нефедов удалился.
— Пять минут назад… у эстрады… я объясняла ему, какие у меня неотложные дела.
Попов помрачнел.
— Звонарь, — недовольно сказал он. — Пойдет языком чесать…
Она равнодушно пожала плечами. Ее это, кажется, совершенно не занимало.
Он изучающе посмотрел на нее.
Над озером плыли звуки духового оркестра.
В воде слегка покачивалась фигурка смешного деревянного человечка. Пеной и мусором прибивало ее к берегу.
На дорожке показалась лоточница с горячими пирожками.
— Купи, — сказала Наташа. — Есть хочу!
Лоточница остановилась возле их скамейки. Попов взял два пирожка.
— А себе? — спросила Наташа.
— Не люблю готовые, — сказал он.
— А я обожаю! — жуя, призналась Наташа.
Лоточница скрылась в конце аллеи.
— А ты жаришь оладьи из тертой картошки? — вдруг мечтательно спросил он.
— Нет. Как это?
— Мать когда-то жарила… Объедение… А Ленка тоже не умеет…
— Гурман, — засмеялась она.
— А еще я макароны по-флотски очень люблю, — сказал он.
Наташа с интересом смотрела на него.
Там, на эстраде, все еще играл духовой оркестр.
Смешной деревянный человечек в озере почти весь уже покрылся зеленой тиной.
Новенькие «Жигули» красного цвета ехали по городу. Машину вела Наташа. Рядом с ней сидел Костя Попов.
— А сам Павел Романович совсем не водит? — спросил он.
— Нет, — сказала Наташа. — Водим мы — мама да я…
— Смотри! — удивился Попов. — Матриархат у вас в семье…
— Или мужики слишком ленивые, — вздохнула Наташа.
Они
На кафедре шло заседание. Судя по всему, вопрос обсуждался нелегкий.
— …Отпуск для завершения диссертации мы можем сейчас предоставить кому-нибудь одному, — говорил Павел Романович. — Или Семену Ильичу… — жест в сторону Нефедова. — Или Константину Ивановичу… — показал он на Попова. — Отпустить сразу двоих, — он с сожалением развел руками, — увы, невозможно… не получится…
Попов молчал.
Нефедов, застенчиво улыбаясь, молчал тоже.
— Кто первый подал заявление? — спросила Ольга Петровна.
— Я, — застенчиво улыбнулся Нефедов.
— Я бы по-другому поставил вопрос, — сказал старик Никитинский. — Кому отпуск нужнее? По состоянию диссертационной работы…
— У каждого свои доводы, — объяснил Павел Романович. — Думаю, одинаково серьезные.
Все молчали.
— Пожалуйста, товарищи, — попросил Павел Романович. — Хотелось бы, так сказать, демократическим путем… Какие будут суждения?
Они молчали.
Лицо Попова оставалось непроницаемым.
— Может… нам выйти? — улыбаясь, предложил Нефедов. — Без нас… удобнее?
— По-моему, удобнее все-таки в глаза, — возразил Азаров.
— Вы? — спросил его Павел Романович. — Пожалуйста… Мы слушаем…
Но Азаров молчал.
Трудное у него было положение. И у всех других тоже было очень трудное сейчас положение.
Наташа тревожно поглядывала на Попова.
— Вот так возникают обычно конфликтные ситуации, — уверенно сообщила Ольга Петровна. — Пока не надо делить пирог — все нормально… А как только приходится его делить…
— Я надеюсь, Ольга, Петровна, — сказал Павел Романович, — у нас на кафедре, — он подчеркнул эти слова, — ничего подобного не произойдет… До этого мы с вами не опустимся…
Все молчали.
— Хорошо, — сказал Григорьев. — Не получается демократическим путем — распоряжусь своей властью… Если вам так угодно… Полагаю… И вы со мной на деюсь, согласитесь… Константин Иванович сделал для кафедры чрезвычайно много… Семинарские занятия… Отдел информации… Эта хоздоговорная тема на «Красном витязе» близится к завершению… Будет вполне справедливо, если первым отпуск получит Попов… А Семен Ильич, — Григорьев обернулся к Нефедову, — через полгода… Как, Семен Ильич? Не обидитесь?
Нефедов развел руками.
— Слово начальства — закон, — объявила Ольга Петровна.
Все почувствовали облегчение. Деликатный вопрос был наконец решен.
Они стали расходиться.
Вышла Ольга Петровна.
Азаров ушел.
Беседуя о чем-то, вместе вышли Павел Романович и старик Никитинский.
— Ну, молодец. Ну, гигант! — сказал Нефедов Попову. — Учиться у тебя и учиться…
— В чем дело? — спросил Попов.
— Я тебе потом скажу, в чем дело, — многозначительно пообещал Нефедов.