Крутые повороты
Шрифт:
С белого листа бумаги, с фотографии в широкой черной рамке смотрело на него лицо пожилой женщины. Не Павла Романовича — чужой, посторонней женщины.
Попов поспешил выйти на улицу.
У институтского подъезда остановился. Стоял, смотрел на асфальт, себе под ноги, силился и никак не мог что-то вспомнить.
Наконец вспомнил.
…В промозглый осенний вечер здесь, на этом самом месте, Попов сидел на корточках, а над ним стояла Наташа и протягивала ему пятак.
— Нет, это не интересно, — сказал ей Попов.
— Но вам же нужен пятак, — сказала Наташа.
— Мне совсем не нужен пятак, — возразил Попов. — Мне нужно найти то, что я потерял… Неужели
— Как интересно! — весело сказала Наташа.
Она смотрела на Попова и смеялась.
Смеялась громко и счастливо…
Глава четвертая
Объективные обстоятельства
Яма на дороге
Сергей Владимирович Богураев совершил подвиг. В городе, где он жил, его именем названа улица.
Однако дело это происходило не в опасное военное время, а в мирные безоблачные дни. И вместе с чувством восхищения героическим поступком человека, история эта вызывает еще и острое чувство боли, горечи и гнева по отношению к тем, кто вынудил человека такой поступок совершить. Ибо в подобных случаях героизм одного есть не что иное, как преступное равнодушие и преступная безответственность многих других людей.
Я не стану называть город, где все это случилось. С момента того события уже прошло немало времени, виновные понесли заслуженное наказание, приняты все необходимые меры. Но о том, как это произошло, почему это могло произойти, что к тому привело и каким образом беда не была предотвращена, остановлена, о том мы с вами обязаны помнить. Всегда, постоянно! Чтобы подобное никогда уже больше не повторилось.
Погибли двое. Андрюша Козьменко умер в тот же день, 9 декабря, по дороге в больницу. Было ему четыре года. Сергей Владимирович Богураев прожил еще восемь суток. Антистафилококковый гаммаглобулин, облепиховое масло, переливание крови, день и ночь не отходили от него врачи… Не помогло ничего, скончался на двадцать шестом году жизни.
Мне говорят сегодня: несчастный случай. Несчастный — понимаю. Случаи понять не могу. Никак. Это ведь когда неожиданно, внезапно, когда нельзя было заранее предусмотреть, предвидеть — тогда случай. Когда стихия вышла из повиновения и все усилия, все меры предосторожности оказались напрасными… А тут? Какой же тут случай?
…В четверг, 6 декабря, на углу улиц Брестская и Калужская засочилась из-под земли горячая вода и клубами пошел пар. Было ясно: там, под землей, прорвало трубу центрального отопления. Начальник участка объединенных котельных жилищно-коммунального управления (коротко ЖКУ) завода, которому эти дома принадлежат, Петр Гурьевич Попов приказал слесарю Шевченко перекрыть воду. Слесарь перекрыл. Батареи отопления в домах стали холодными.
В пятницу, 7 декабря, из исполкома райсовета позвонили главному инженеру ЖКУ Шевцову: «Жильцы мерзнут, жалуются». Шевцов набрал номер Попова, приказал: «Почини трубу». «Не буду, — сказал Попов, — теплотрасса не наша, не у нас на балансе». (Каждое слово, каждый поступок участников этой истории я передаю почти с документальной точностью, так, как зафиксировано сегодня в уголовном деле. Относительно теплотрассы здесь сказано: в течение трех лет райисполком принял ряд решений и распоряжений о передаче теплотрассы на баланс ЖКУ завода, однако все эти решения и распоряжения ЖКУ под разными формальными предлогами не выполнило.
«А я тебе говорю, чини! — крикнул Шевцов Попову. — Разговорчики!» И напомнил, что Попов недавно подписал бумажку о том, что теплотрасса к зиме готова. «Привязались, я и подписал», — объяснил Попов. «В следующий раз дураком не будешь», — ответил Шевцов.
В четвертом часу дня на место аварии прибыл экскаватор. Собрались: Попов, слесарь Шевченко, сварщик Цыбин и мастер котельной Небыков. Стояли, чесали в затылке. Рыть — не рыть, а вдруг внизу проходят какие-нибудь коммуникации? Рядом в детском саду был телефон, и мастер Небыков пошел опять позвонить Шевцову. Теперь Шевцов накричал на Небыкова: «Долго будете рассуждать?» Небыков вернулся. Экскаваторщик спросил его: «Ну как, даешь команду рыть?» «Нет, не даю», — сказал Небыков. Скоро он вообще повернулся и ушел: расхлебывайте сами. «Ройте, ребята, — сказал Попов. — Никуда не денешься».
Вырыли яму. Ширина — два на два, глубина — полтора метра! Слесарь Шевченко выругался: «Вся труба негодная, надо менять». «На той неделе, может, заменим, — сказал Попов. — А пока бы хоть дыру заварить». Тут Шевченко вспомнил, что у жены его сегодня день рождения, надо идти. У сварщика Цыбина тоже оказались самые неотложные дела, вместо него приехал сварщик Кувиков. И Попову необходимо было срочно отлучиться: опаздывал в детский сад за дочкой. Рабочий день Попова давно кончился. Он заглянул в котельную, сказал мастеру Небыкову: «Ну что ты за человек? Побудь пока на яме, я скоро вернусь». Небыков послал его подальше.
Вот так они в тот день работали.
Попов забрал дочку, привел домой. Жены еще не было. Пришлось подождать. Пришла жена. Они поужинали. Он сказал ей: «Мне на яму надо». Она устроила ему скандал. «Все люди как люди, а на тебе воду возят». Они крепко поссорились.
На яме Попов застал одного сварщика. Небыков так и не появился. Попов опять пошел в котельную, сказал слесарю Скородумову: «Ну ты хоть будь человеком». Скородумов согласился быть человеком, вместе с Поповым отправился на яму.
Сварщик сидел в яме и чертыхался. Шов-то он заварил, но в трубе, оказывается, еще два свища. Воды полно, никак к ним не подберешься. Решили пока что поставить на свищи хомуты, а там будет видно. Готовых хомутов не оказалось, пошли в котельную их делать. В девять вечера слесарь Скородумов начал их ставить. Темень, ни зги не видно. За целый день не успели подвести к яме освещение. Слесарь Скородумов ставил хомуты, а сварщик Куликов светил» газовой горелкой.
Поставили хомуты, а они не годятся. Подошли жильцы из соседних домой интересуются. «Тепло-то будет?» «До понедельника померзнете, — сказал Попов, — буржуйки ставьте». Жильцы подняли шум. Но был уже одиннадцатый час вечера и Попов велел: «Шабаш, ребята».
Об ограждении ямы, вырытой на самой пешеходной дорожке, никто не подумал. В уголовном деле, в показаниях Попова, сказано про это так: «И в мыслях не было, чтобы специально огородить яму». Попов приволок ящик от магазина поставил у края ямы: авось заметит случайный прохожий.
Повесить сигнальную лампу, осветить опасное место — тоже не было в мыслях. Задвижки на теплотрассе оставили закрытыми, но на замок не заперли. И в мыслях не было, что кто-нибудь попытается их открыть.
В субботу, 8 декабря, ни один из работников ЖКУ к яме не прикоснулся. Отдыхали, гуляли, набирались сил для следующей трудовой недели. А в это время кто-то из жильцов открыл незапертые задвижки, пустил в дома тепло. Яма стала наполняться кипятком.