Кружной путь, или Блуждания паломника

Льюис Клайв Стейплз

– Почему?

– Наверное, потому, что договор составил Он.

– А если мы уедем?

– Он рассердится.

– И загонит в яму?

– Наверное...

– А вот скажи...

– Да, дорогой?

– Дядю Он туда загонит?

– Как ты смеешь так говорить?! Конечно, нет.

– А разве дядя не нарушал правил?

– Дядя? Да он был прекрасный человек!

– Что ж ты мне раньше не сказала?
– спросил Джон.

Глава 4

Лия, а не Рахиль

Тогда я повернулся на другой бок, и заснул крепче, и увидел, что Джон уже юноша, а не мальчик. Главной радостью его было ходить к стене и глядеть в окошко, надеясь, что снова покажется остров. Иногда - особенно вначале он и показывался; но это бывало все реже, и Джон часами

стоял у окошка, глядя в лес. Ему казалось, что он умрет от тоски; а думал он о том, что нарушил бы ради острова любые правила, попал бы в черную яму, если бы оттуда был виден остров. Однажды ему пришла в голову простая мысль - пройти через лес к морю. Ночью лил дождь, было пасмурно, но Джон, едва позавтракав, кинулся на дорогу. Дул ветер, кричали птицы, громыхали повозки и когда, еще задолго до стены, он услышал дивный звук, он не был уверен, что ему не померещилось. И он не пошел на этот звук, а добрался до окошка и нырнул в лес. Долго шел он между деревьями, глядя туда и сюда, но моря не было, не было и берега, и конца тому лесу. К середине дня Джон очень устал и присел отдохнуть. Теперь он не столько тосковал, сколько злился, повторяя: "А я его найду!", пока слова эти сами собой не сменились другими: "А что-нибудь да найду!" Тогда он подумал, что он, наконец, в лесу, и это очень хорошо. "Ага!
– сказал он себе.
– Буду радоваться". Он стиснул зубы, нахмурился, весь вспотел, но радость не являлась, да и радоваться, собственно, было нечему. Под ним росла трава, над ним - деревья, а что со всем этим делать, он не знал. Тут он решил воскресить былое чувство - ведь остров вызывал в нем чувство, и ни что иное, - закрыл глаза, сильнее стиснул зубы и попытался представить себе утраченную красоту; но мысли его блуждали, и чувств никаких не было. Когда же он открыл глаза, в густой траве сидела и смеялась темнолицая девушка его лет, совсем голая.

– Меня ты и ждал, - сказала девушка.
– Каких тебе еще островов!

И Джон обнял ее и совершил с ней любодеяние.

Глава 5

Ихавод [1]

Теперь он часто ходил в лес. Он не всегда обнимал ее, хотя нередко этим кончалось; иногда они просто беседовали, и он говорил ей о том, какой он умный и смелый, а она запоминала его слова и повторяла их ему. Иногда они даже ходили искать остров. Тем временем листья опали, небо все чаще было серым, солнце стояло низко, дул сильный ветер. Девушка была очень противна Джону, и он знал, что она это знает, хотя она по-прежнему хвалила его и улыбалась ему. Однажды, оглядевшись, он увидел, что лес очень мал, как бы и не лес, а полоса деревьев между дорогой и давно знакомым лугом.

– Я больше не приду, - сказал Джон.
– Я искал не тебя, сама знаешь.

– Да?
– сказала она.
– Ну, иди. Только забери их всех.

Она позвала кого-то, и из-за деревьев понабежали темнолицые девочки.

– Это кто такие?
– спросил Джон.

– Наши дети, - отвечала она.
– Ты что, не знал? Ах, дурак! А теперь, детки, - и она обернулась к стайке девиц, - идите с папой.

Испугавшись свыше меры, Джон перепрыгнул через стену и побежал домой.

Глава 6

Что ищете живого между мертвыми? [2]

И с этой поры до ухода из дома Джон не знал счастья. Он мучался, что нарушил столько правил (пока он ходил в лес, он почти не помнил о Хозяине), и боялся расплаты. Кроме того, он разучился мечтать об острове. К стене ходить он тоже боялся, чтобы не встретить темнолицую девушку, но вскоре обнаружил, что дочери постоянно вертятся вокруг. Садился ли он отдохнуть или выходил на прогулку, рядом с ним, рано или поздно, оказывалась темнолицая тварь. Вечером, когда семья собиралась у камина, они лежали прямо под ногами, но ни мать, ни отец не замечали их и удивлялись, куда же он глядит. Иногда, по утрам, он решался перечитать список, чтобы начать заново, но все шло по-прежнему. Он утешал себя надеждой на то, что завтра будет легче; однако назавтра бывало труднее, а на третий день - еще хуже. Тогда он ложился в постель, где его поджидала темнолицая и, умученный вконец, не мог ей противиться.

Когда он понял,

что от темнолицых не спрятаться, он стал ходить к стене, ни на что не надеясь, как ходят к дорогой могиле. Стояла зима, обнажились деревья, ручей - теперь он видел, что это просто канава - был полон мертвых листьев. Стену он сломал, когда прыгал. И все же он простоял там много зимних вечеров, и ему казалось, что хуже быть не может.

Однажды по пути домой он заплакал. Тоска - уже не по острову, а по другой, сладостной тоске - была столь сильна, что сердце у него едва не раскололось, и он услышал короткий дивный звук, словно кто-то дернул струну или тронул колокольчик. Навстречу ему проехала карета. Он обернулся и увидел лицо в окошке, и услышал слабый зов. А далеко, там, куда карета держала путь, сверкнуло море и показался подобный облаку остров. Почти ничего не увидев, Джон очнулся. Той же ночью, когда отец и мать уснули, он вышел черным ходом из дому и пошел на Запад.

– ---------------------------------------------------------------------

[1] Бесславие (др. евр.); см. I Царств 4,21.

[2] Лк 24,5

КНИГА ВТОРАЯ

СОБЛАЗНЫ

Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху.

Исход 20,4.

Глава 1

Сказал безумец [1]

Я лежал в постели, и спал, и глядел, как Джон идет по темной, холодной дороге. Шел он долго, занялось утро, у дороги показался кабачок, и женщина открыла дверь, чтобы вымести мусор. Джон спросил ее, можно ли здесь позавтракать и, пока она стряпала, дремал у очага на неудобном стуле. Когда он проснулся, светило солнце, завтрак стоял на столе, а за столом сидел и ел еще один путник, у которого все три подбородка поросли рыжей щетиной. Насытившись, путник встал спиной к огню, откашлялся и сказал:

– Хорошее утро, молодой человек.

– Прекрасное утро, сэр, - согласился Джон.

– На Запад идете?

– Да... да, на Запад.

– Вижу, вы меня не знаете.

– Я не здешний, сэр.

– Ничего, - сказал путник.
– Я - мистер Умм. Надеюсь, вы обо мне слыхали. Рад помочь вам, тем более, что еду туда же.

Джон поблагодарил его и, выйдя на улицу, увидел хорошенькую двуколку, в которую был запряжен пони, такой гладкий, что шерстка его сверкала в утреннем воздухе. Джон сел в двуколку, мистер Умм хлестнул толстого пони, и они покатили по дороге, словно не было на свете никаких забот.

– Откуда же вы, молодой человек?
– спросил мистер Умм.

– Из Пуритании, сэр, - отвечал Джон.

– Приятно оттуда вырваться, а?

– Как хорошо, что вы так думаете!
– обрадовался Джон.
– А я уж боялся...

– Надеюсь, узким меня назвать нельзя, - сказал м-р Умм.
– Я пойму любого, кто придет ко мне за помощью и просвещением. Но Пуритания... это уж, знаете!.. Наверное, вас учили бояться Хозяина?

– Я и сейчас иногда...

– Не осложняйте себе жизнь, молодой человек. Его нет.

– Нет Хозяина?!

– Не было, нет и не будет.

– Это точно?
– переспросил Джон, и в сердце его родилась дивная надежда.

– Куда уж точнее! Вы посмотрите на меня, молодой человек. Как вам кажется, легко меня провести?

– - Нет!
– быстро ответил Джон.
– Но почему же решили, что Он есть?

– Управители выдумали, чтобы держать нас в узде. Дошлый народ, я вам скажу. Знают свой интерес. Чего-чего, а мозгов им не занимать. Не хочешь, а залюбуешься. Да, управители, я вам скажу...

– Значит, сами они в Него не верят?

– Как не верить! Верят. Они чему хочешь поверят. Истинно, дети. Науки не знают, мозгов нет, что хочешь, то им и вкрутишь.

Джон помолчал и начал снова.

– Как же вы узнали, что Его нет?

– Колумб, Галилей, книгопечатание!
– закричал м-р Умм так зычно, что пони вздрогнул.

– Простите?
– сказал Джон.

– Э?
– сказал м-р Умм.

– Я не совсем вас понял.

– Чего тут не понять! У вас, в Пуритании, верят всяким басням. Науки не знают, нет образования. Вот, например, я вас удивлю: Земля круглая, как апельсин! Так-то, молодой человек.