Кружной путь, или Блуждания паломника

Льюис Клайв Стейплз

– Они его кормят, темнорылые, а он и не знает. Зовет их музами, душой и тому подобное. Обыкновенный сводник!

– А как же остров?
– спросил Джон.

– Утром потолкуем. Я с ними не живу, я живу в Гнуснополе, и завтра туда еду. Возьму-ка я вас и покажу, что такое поэзия. Без дураков. Первый сорт.

– Спасибо вам большое, - сказал Джон. И молодой человек отвел его в другую комнату, и все легли спать.

Глава 8

Большие надежды

Проснувшись, они позавтракали вместе, чтобы скорее уехать. Отец еще спал, а сестра всегда завтракала

в постели. Потом, когда они вышли, сын лорда Блазна показал Джону свою машину.

– А?
– сказал он.
– Вот она, поэзия. Красота! Джон промолчал, ибо машина никак не наминала об острове.

– Да ты пойми!
– настаивал сын лорда Блазна, носивший имя Болт. Предки творили кумиров, богов и богинь, но все это были темнокожие девки, только припудренные. Фаллический культ, и больше ничего. А уж в ней похоти нет, верно?

– Еще бы!
– сказал Джон, глядя на открытый мотор.
– Какие уж тут девушки! Скорее змеиное гнездо или логово ежей.

– То-то!
– сказал Болт.
– Сила! И заметь (он понизил голос), сколько денег на нее ухлопано.

И они сели в машину, и Болт долго нажимал на какие-то штуки, пока она не сорвалась с места и не ринулась вперед. Джон опомниться не успел, как они пронеслись через дорогу, на Север, и проехав какие-то пустоши, разделенные проволокой, оказались среди стальных домов.

– ---------------------------------------------------------------------

[1] Псалом 13,1

[2] Virtus (лат.) - добродетель

[3] Мт 28,6

КНИГА ТРЕТЬЯ

ДУХ ВРЕМЕНИ

Чем меньше люди знают, тем тверже верят, что их приход и их часовня - истинные вершины, к которым карабкаются в муках цивилизация и философия.

Бернард Шоу

Глава 1

Гнуснополь

И мне приснилось, что Болт привел Джона в большую комнату, вроде ванной, такие гладкие были в ней стены, и столько стекла и металла, и все пили какой-то напиток, похожий на лекарство. Видимо, люди эти были молоды, и девушки походили на мальчиков, а мужчины - кроме тех, конечно, у кого росла борода - на женщин.

– Почему они сердятся?
– тихо спросил Джон.

– Они не сердятся, - ответил Болт.
– Они спорят об искусстве.

И он поставил Джона посреди комнаты, и сказал:

– Глядите! Вот этого типа обработал мой папаша. Надо вправить ему мозги. Начнем с чего-нибудь такого... ну, этакого...

Присутствующие посовещались и решили, что первой споет Викториана. Когда она встала, Джон подумал было, что это школьница, но, приглядевшись, понял, что ей под пятьдесят. Она надела маску с красным носом и одним прикрытым глазом, словно подмигивающим раз и навсегда.

– Великолепно!
– закричала половина гостей.
– Чистая Пуритания!

Но другая половина, в которую входили все бородатые, поджала губы и подняла носы. Викториана запела, подыгрывая на игрушечной арфе, издававшей чрезвычайно странные звуки, и перед Джоном мелькнул было остров, быстро сменившийся людьми, похожими на его отца, и на лорда Блазна, и на управителя, только все они кривлялись

и были в клоунских костюмах. Потом появился цветок в вазоне, и песня оборвалась.

– Превосходно!
– сказали гости, носившие имя Снобов.

– Ну, как?
– спросил Джона молодой Болт.

– Понимаете...
– начал Джон, не зная, что ответить, но Викториана сбросила маску и ударила его по щеке.

– Так ему!
– сказали Снобы.
– Что-что, а удаль в ней есть! Мы не всегда согласны с тобой, Викки, но в смелости тебе не откажешь.

– Преследуйте меня!
– визжала тем временем певица.
– Бейте меня, садист! Мещани-и-ин!
– и она зарыдала.

– Простите, - начал Джон, - я, собственно...

– А пела я хорошо!
– рыдала Викториана.
– Всех великих людей преследуют, пока они живы... меня пре-пре-преследуют... значит, я великая!

– Что, нечем крыть?
– возликовали Снобы, а Викториана выбежала из комнаты.

– - Надо сказать, - промолвил один из них, - песенка ее... тогось...

– Да уж, слушать противно, - поддержал его другой.

– Ей бы и съездить по морде, - предложил третий.

– Избаловали!
– пояснил четвертый.
– Перехвалили, вот в чем беда.

– То-то и оно!
– откликнулся хор.

Глава 2

Южный ветер

– Может, кто другой споет?
– сказал Болт.
– Я!
– закричали человек тридцать, и тот, кто кричал громче всех, вышел на середину комнаты. Он был из бородатых, в красной рубахе, в шортах крокодиловой кожи, и держал большой барабан. Ударив в этот барабан, он стал извиваться, глядя на всех огненным взором. На сей раз Джон острова не видел. Ему показалось, что он в зеленой тьме, среди переплетенных корней и мохнатых лиан, шевелящихся, как змеи. Тьма сгущалась, дышало жаром, корни сплелись в огромный непотребный комок, и песня оборвалась.

– Да, - сказали все Снобы, как один, - истинно мужское искусство.

Джон огляделся и увидел, что сами Снобы, холодные, как огурцы, спокойно курят и пьют свое лекарство. "Какие, однако, чистые люди", - подумал он и устыдился за себя.

– Ну, как?
– спросил бородатый певец.

– Я... я не все понял...
– отвечал Джон.

– Ничего, поймешь!
– сказал певец и грохнул по барабану.
– Крутись, не крутись, а этого ты и хотел.

– Нет, нет!
– вскричал Джон.
– Вы ошиблись, честное слово. Это выходит, у меня всякий раз, а хочу я другого.

– То есть как?

– Если бы я хотел этого, я бы не горевал, когда так выходит. Ну, скажем, если ты голоден, ты же не огорчишься, когда тебя накормят. И я не пойму...

– Не поймешь? Давай объясню.

– Я думал, вам не нравится лорд Блазн потому, что его песни вызывают этих... темнокожих.

– - Так оно и есть/

– Чем же лучше с темнокожих начинать? По лаборатории пронесся тихий свист, и Джон догадался, что ляпнул глупость.

– Ты что?
– грозно спросил бородатый.
– Значит, я пою про этих девок?