Крылатое племя
Шрифт:
и навести на басмачей наш отряд...
Горизонт спрятался в туманной дымке. Подняться выше 800 метров не удалось — не позволила густая
серая облачность.
Но нам повезло. Уже недалеко от зимовки Ак-Джар на равнине заметили большую группу конников.
Когда подлетели ближе, разглядели, что все они одеты в цветные халаты, вооружены карабинами или
винтовками, сбоку у каждого болтается сабля. Я прикинул — бандитов не меньше пятисот!
Некоторое время мы кружили над всадниками, [37]
численность. При этом приходилось терпеть обстрел. Потом я убрал газ и стал круто снижаться.
— Стреляй! — крикнул Абдурахманову.
Сделав несколько заходов и израсходовав патроны, легли на обратный курс. По пути обнаружили наш
кавалерийский отряд и сбросили ему вымпел с координатами банды.
Отдохнуть после полета не удалось. Как только приземлились, сразу же получили приказ вылетать на
бомбежку басмачей.
Оружейных мастеров с нами не было. Снаряжать и подвешивать бомбы пришлось самим. По пути к
артскладу я спрашиваю летнаба:
— Товарищ Мамаджан, а ты знаешь, как подвешивать бомбы?
— Нет. Мне этого делать не приходилось.
— Мне тоже, — признался я.
Мы не очень уверенно стали вскрывать ящики. Но, взяв в руки взрыватель и взглянув на бомбу, я как-то
сразу понял суть зарядки.
— Не горюй, Мамаджан. Бери отвертку, вывертывай в бомбах крышки. А я буду вставлять взрыватели.
Снарядить бомбы было еще полдела. Труднее оказалось подвешивать их. Но, повозившись, справились и
с этим.
И вот мы уже опять в воздухе. Банда двигалась по дороге в горы, и наш самолет настиг ее довольно
быстро.
Отбомбились в самую гущу басмачей, и длинная их колонна разорвалась в двух местах. Снизившись, мы
стали носиться над ней. То Абдурахманов стрелял из турельного пулемета, то я пикировал, посылая пули
через винт.
Вскоре кончились патроны. Это охладило наш пыл и заставило возвратиться к себе.
Погода окончательно испортилась, но это не остановило нас. Быстро снарядившись, вылетели вновь.
Правда, на этот раз, как ни спешили, банду разыскали не сразу. Мешали и грязные лохмотья облаков, укутавшие горы, и стлавшийся по земле туман, и мелкий дождь, бивший в козырек кабины.
Полет едва не закончился трагически. Особенно [38] досаждал нам дождь, который, как иголками, беспощадно колол лицо. Мы больше смотрели вниз, стремясь сквозь туман и сетку дождя разглядеть
землю, и мало обращали внимания на то, что делается впереди. Совсем не заметили, как прямо перед
носом самолета выросла темная громада скалы.
«Неужели все?!» — мелькнуло в голове.
Действуя бессознательно, ожидая страшного удара, я все же дал полный газ и рванул на себя ручку
управления.
вошел в разворот влево. Каким-то чудом самолет спасся от верной гибели.
Сбавив газ, полетел по прямой. Постепенно облака стали реже, и тут внизу, в ущелье, мы заметили
разноцветную ленту всадников. Бандиты торопливо уходили.
Полет все еще был нервным. Требовалось большое внимание, чтобы лавировать между скал и облаков.
Но мы бомбили и бомбили.
Дождь усилился, самолет снова стали окутывать космы волочившихся по земле мокрых облаков. Мы
потеряли банду из виду, даже земля и горы проглядывались с трудом. Оставалось подумать о том, как бы
добраться до аэродрома...
На следующий день нам в помощь прилетели еще два самолета. Один из них пилотировал Калюжный.
На очередную бомбежку вылетели к вечеру всем звеном. Шли над теми местами, где в первый раз были
замечены басмачи, где кипел второй бой и где в третьем бою мы чуть не врезались в скалу. В горах
Джиланы-тау, на дороге к перевалу Юкары-бульен, замечаем выложенный на земле знак «Т» и наш отряд, идущий по пятам басмачей.
Немного дальше на вершине слабо освещенного хребта мелькнули два — три цветных халата и тут же
исчезли. Разойдясь, мы начали поиски банды. А закатное солнце, бросая красные косые лучи, затрудняло
наблюдение.
На этот раз со мной летит подвижный, энергичный, всегда жизнерадостный летнаб Кузнецов. Он
высовывается из кабины то с левого, то с правого борта и пытливым взглядом обшаривает склоны гор.
[39]
Сделав большой круг, снова подлетаем к перевалу, при этом немного снижаемся. В тени каменных глыб и
оврагов замечаем пестрые халаты басмачей.
Чтобы привлечь внимание двух других самолетов, летавших над долиной, энергично покачиваю машину
с крыла на крыло. Но там, видимо, увлечены поисками и моих сигналов не замечают. Между тем солнце
садится все ниже, и нам дорога каждая минута.
— Сбросим бомбу, — предложил я Кузнецову. — Тогда они и увидят.
Действительно, после первого же взрыва Калюжный и другой летчик подтянулись к нам и тоже стали
бомбить. Горы ожили и запестрели частыми белыми дымками ответных выстрелов. Завязался бой!
Пролетая над восточным склоном гор, я заметил сверкавший в тени сноп огоньков. Это басмачей
обстреливал пулемет нашего кавалерийского отряда...
* * *
Поредевшая банда из-под Куляба ушла, и наше звено отозвали. Но как только мы возвратились в
Душанбе, снова начали поступать тревожные сведения о банде Ибрагим-бека. Оказывается, она