Крыло бабочки

Лейн МаККайла

Муза же, отстукивая ритм на столе, затягивает пьяным голосом стишки собственного производства, от которых у Валтора кровь стынет в жилах:

– Мы сражались, одолели,

Победили злобных Трикс!

Это то, что мы хотели,

Мы же суперфеи Винкс.

Ну и Валтора впридачу

Одолели на “ура”,

А в нокаут с ним на сдачу

Мы отправили “ЧеКа”!

Мы Тританнусу-мудиле

Обломали все мечты!

А Сиреникс – суперсилы,

В этом очень помогли!

И Даркара мы, конечно,

Победили навсегда!

Если вылезет – прирежем,

И

замочим мы козла!

И ведь замочат же! Валтор в этом нисколько не сомневался. Эти-то? Эти и замочат, и прирежут, и еще на кусочки радостно покромсают.

Тем временем со второго этажа спускаются Рокси и ее парень, объявляя, что Лисса и Кристалл непотребных действий не совершают, исключительно вовсю целуются, а на шее у принцессы Линфеи красуются неприличные такие засосы. Ана с Блейном вздыхают спокойно. Алоис по-прежнему продолжает что-то втирать Сирениксу, Флора врубает музыкальный центр на всю, и еще несколько часов они все творят такое, что Валтор уж точно запомнит на долгое время.

Пожалуй, самые неактивные здесь только Дафна и Текна, хотя и их периодически пробивает, но они еще держатся, только выглядят так, будто вот-вот упадут мертвецким сном. И в конце концов Валтор не выдерживает, когда он видит, что Текна уже вот-вот готова вырубиться, он тащит фею технологий наверх и укладывает на кровать, та сопротивляется, но все же постепенно засыпает, а Валтор, стараясь перебороть усталость, спускается вниз, где, к своему удивлению, застает только Сиреникса.

Все остальные уже разошлись по рандомным комнатам и улеглись, кто где нашел место. На Стелле засыпает Муза, а последнюю подпирает боком Гелия. В одной из комнат в обнимку спят Лисса и Кристалл, между которыми так ничего и не произошло, но их губы познали столько поцелуев, что, наверное, им хватит на долгое время.

Валтор лишь растерянно смотрит на остатки празднества и пытается сморгнуть.

– Люди веселятся так, – коротко сообщает ему Сиреникс. – Но волшебное пойло из другого мира им подлил безумный.

– Лучший друг принцессы Солярии не человек? – догадывается Валтор.

Змей лишь кивает. И Валтор даже не удивляется. Он лишь слышит, как на улице раздаются звуки последних запоздалых салютов, и чувствует, как и сам почти валится от усталости. Все-таки провести почти бессонную ночь в компании Винкс – это то еще испытание. Он не прощается с Сирениксом, просто поднимается в комнату к Текне, которую, слава Дракону, никто не занял, и плюхается рядом с феей технологий, пытаясь переварить то, что увидел сегодня ночью.

Но не успевает, потому что засыпает мгновенно.

А в Магиксе наступает утро первого января.

====== Глава 58. По локоть в крови ======

Но все они, укрепившись, все-таки ломаются изнутри. Приберечь самые страшные секреты напоследок – жить с мыслью, что когда-нибудь, обязательно они все-все, конечно, расскажут. Жить с мыслью – жить с надеждой, что их не отвергнут.

Как бы едины не были, страх в глазах все равно сохранился. Они обнимают друг друга, обнаженные морально и магически: пожалуйста, бери, смотри, что тебе хочется.

Но некоторые секреты все-таки спрятаны, в неприметных углах. Они молятся, чтобы подруги не заглянули с любопытством в углы, покрытые паутиной и серым песком. И в то же время отчаянно кричат об этом. И боятся, и ждут.

Потому что не хотят боли.

В феврале Лейла понимает, что держаться у нее больше нет сил. В феврале безнадега в ее глазах увеличивается, все чаще случаются странные взгляды в одну точку, сжатые кулаки, стиснутые зубы – и не потому, что Винкс никак не удается расквитаться с Калшарой и Браффилиусом. Ее мысли, кажется, слишком далеко отсюда. Слишком и слишком далеко.

Она все чаще не слышит подруг, все чаще переспрашивает, что они говорили, а пару раз просто встает и уходит посреди привычной беседы, не обращая внимания на то, какими взглядами ее провожают.

Но они ничего не спрашивают – знают, что не ответит. Ждут, когда дозреет сама. Вместо это лишь тихо гладят по руке и проходят мимо, как бы говоря: “Мы с тобой, несмотря ни на что”.

Лейла кусает губы. Лейла почти готова сказать.

Но вместо этого она улыбается еще сильнее. Все чаще пропадает с Нексом. Все крепче обнимает его. Кладет голову ему на плечо и сидит так, прикрыв глаза и ничего не произнося. Трахается, будто в последний раз.

Лейле сейчас отчаянно нужен гештальт, но черта с два она его получает. Лейла улыбается. И ходит с огромной дырой внутри.

В феврале у Лейлы уже загнанный, сумасшедший взгляд, в конце концов, когда они с Музой остаются наедине, фея морфикса просто так, ни с того ни с сего сообщает, замирая в середине комнаты:

– Я больше так не могу.

У Музы выпадает телефон из рук, она, раскрыв рот, глядит на подругу, потому что знает... Знает, что гложет Лейлу.

– А если они...

– Я знаю, что они живы, – цедит фея чужим, очень страшным голосом. Почти спокойным и в то же время разъяренным. – Я знаю.

Откуда? Муза не спрашивает.

– И что ты сделаешь?

– Пойду к Блум.

Муза лишь молча смотрит подруге вслед, за которой стремительно закрывается дверь. И вспоминает собственное отчаяние, в которое шагнула, хлебнув того по самое горло, и из которого выбралась. С очень большим трудом.

– Блум, – фея огня Дракона замирает на пороге своей комнаты и оборачивается на голос Лейлы, выжидающе глядя на подругу, – ты знаешь.

– Знаю, – вздыхает Блум и подходит к фее морфикса, не кладя руку на ее плечо, а лишь заглядывая в глаза.

– Я больше не могу так, Блум, – на губах Лейлы скользит странная, отважная и сумасшедшая улыбка. – Я больше так не могу. Я должна это сделать.

Фея огня Дракона молчит. И это молчание Лейле – острым ножом по грудной клетке. Это молчание сковывает руки, оставляет тяжкий груз внутри. Лейла – словно загнанная в клетку тигрица, свободолюбивая, дерзкая, грандиозная. И притихшая-присмиревшая перед тем, кто сильнее ее.

– Думаешь, я не пыталась, Блум? Не пыталась жить, как остальные? Забыв это, оставив в прошлом? Не получается. Я должна им отомстить.