Крыло бабочки

Лейн МаККайла

Она помнила. Она помнила до сих пор. Ничего не забыла, просто задвинула глубоко внутрь себя. Но это было там. То, что не доделала тогда, то, что не завершила, теперь жгло не хуже огня. Лейла хотела стать свободной, но на пути к этому стоял лишь один крохотный шаг.

– Ты ведь больше не любишь его, – скорее утверждает, а не произносит Блум.

– Да, – горький, словно полынь, ответ звучит резко, но в глазах Лейлы нет боли, только решимость и отчаяние чертово. – Набу больше нет – он мертв. Теперь я с Нексом... И однажды я скажу ему слова, которые так мало успела сказать Набу... Однажды скажу.

– Но покой в твоей душе так и

не наступил, – это слишком. Слишком для нее. Лейла прикрывает глаза и облизывает губы, съедая почти всю помаду – да черт с ней, сейчас совсем не до этого.

– Не наступил. И не наступит, пока я не закончу это.

– Они мертвы.

– Нет, и ты это знаешь. Ты чувствуешь, что они живы. Я не хочу их убить, Блум. Вернее, это тоже, но... – Лейла улыбается как-то чересчур кровожадно. – Я хочу большего. Хочу кромсать. Резать. Долго их расчленять. Чтобы руки были по локоть в крови. Я хочу, чтобы они умирали заживо. Я хочу, чтобы они поняли. Почувствовали. Просто их смерть мне ничего не принесет, Блум. А вот мучительная, наполненная болью смерть – да.

Блум молчит – хмурится. У Лейлы сердце уходит в пятки. Но она храбрится, не показывает вида. Вернее, только пытается.

– Я знаю, что ты не одобряешь... – наконец произносит она.

– Тебе ничего не мешает пойти и сделать это. Если ты что-то захочешь, ты никого не спросишь, – замечает Блум.

А Лейла горько смеется.

– Ты же прекрасно знаешь, что я не могу.

Некоторые вещи слишком, слишком сложно объяснить. Быть может, в этом виновато то, что Блум – пресловутая Аватара, может, то, что она их лидер, а может, что Лейле нужно хоть как-то собственную совесть очистить, которая никогда не знала желания наслаждаться убийством.

Но без одобрения Лейла не может. Без благословения, данного Блум, не может. Блум – это последняя заслонка, отделяющая от решительных действий. И пока фея огня Дракона не даст добро, Лейла не ринется в бой.

– Я понимаю, почему ты в прошлый раз остановила меня... – забавно, в прошлый раз у них у всех мозги поотшибало, но в критический момент они хоть как-то сообразили. – Вернее, пыталась остановить. Ты говорила, что не нужно мстить, нужно найти в себе силы и простить... Мне кажется, ты имела в виду не это. Просто я тогда, с шорами на глазах от боли, от ярости, ничего не видела перед собой, не соображала – передо мной только его лицо стояло и лицо Огрона, эта его ухмылка, а мне хотелось стереть ее навсегда. Мы с Небулой оказались с ними рядом – я проиграла, потому что не могла трезво соображать. Меня захватили эмоции, и это было моей слабостью. Меня легко было ранить. Я не видела перед собой ничего. За это я могу сказать тебе “спасибо”.

Блум по-прежнему молчит, внимательно ее слушая. Лейла знает, что ей дают высказаться, и решает не терять подобной возможности.

– Но потом... Я долго думала о том, что ты говорила. Думала о прощении, о мести. О том, что мстящий человек – это слабый человек, что если я убью их, то не получу морального удовлетворения, потому что это не вернет мне Набу, что истинная сила в том, чтобы... Ну если не простить, то тогда подняться над собой, забыть и отпустить, позволив себе жить дальше, но... Я не могу так, Блум, – грустно улыбается Лейла. – Не могу. Я пыталась, я начала жить дальше, но знаешь, особо не помогает. Я мщу, может, даже не ради него – он бы точно не одобрил, как и ты, поверь. В этом вы оба такие. Я, может, ради себя больше. Я...

Тут Лейла

выдыхает, потому что говорить об этом очень и очень сложно.

– Я не смерти хочу их Блум. Их смерть мне облегчения не принесет. Все так, как ты и говорила. Но я хочу, чтобы они страдали. Хочу, чтобы они кричали. Хочу, чтобы они испытали боль, понятную им. Я поговорю с ними на том языке, который доступен им. И разорву на куски. Уничтожу. Не все такие, как ты, Блум. Я понимаю, почему ты говоришь о прощении, я понимаю, что переступить через собственную боль, подняться... Это тебе. Ты – Аватара. А я – обычный человек. Мне не стать такой, как ты. Никогда. Никому из нас, из Винкс. Никому из Магикса. Ты видишь больше, чем мы, ты чувствуешь по-другому. И я даже не представляю, насколько это сложно. Зато ты представляешь, что чувствую я. Пожалуйста.

Эти слова – крик о помощи. Эти слова – крик боли. Тигрица склонила голову – тигрица ждет одобрения. Лейла дождалась своего гештальта. Встречи с судьей, жестким и справедливым.

– Месть никогда не будет выходом, – наконец произносит Блум, глядя в глаза Лейле. – И просто убив того, кто причинил нам горе, в накале эмоций, ты ничего не приобретешь. Не вернешь тем самым Набу. Не исправишь то, что уже сделано. И не утихомиришь свою боль. Месть никогда не будет выходом. Я не отказываюсь от своих слов. Но если ты точно знаешь, что нет другого выхода...

– Нет другого выхода, Блум.

Обе вздрагивают, когда эти слова произнесены.

– Если ты знаешь, что только это поможет тебе наконец забыть страшный кошмар, знаешь, что именно такая расправа поможет тебе поставить точку...

– Поможет. Я думала об этом не первую ночь. Я все взвешивала, Блум. Теперь мои глаза холодны, – Лейла смотрит на фею огня Дракона, ожидая ее вердикта. А сама внутри висит на тоненькой ниточке, которую в любой момент могут оборвать.

– ...Иди.

Эти слова звучат внутри эхом. Словно в тумане фея морфикса скользит взглядом по Блум, которая сейчас похожа на огненное зарево, и ощущает странное желание упасть на колени, шепча слова благодарности. С ее плеч сваливается тяжкий груз.

Лейла больше не смотрит в глаза Блум. Лейла перемещается прямиком к Нексу в Красный Фонтан, заставая его в собственной комнате.

– Однажды ты сказал, – замечает Лейла, – что убьешь их вместе со мной. Ты пойдешь?

– Конечно, детка, – кивает Некс, берясь за свое оружие и облачаясь в красную паладинскую форму. – Я убью их всех ради тебя.

– Нет, – глаза Лейлы горят огнем, – с алыми волосами – мой.

– А Гантлос – мой, – оба с удивлением поворачиваются на решительный голос. В противоположном углу комнаты стоит Муза в Баттерфликсе, скрестив руки на груди. – Что? – она смотрит на них с легким вызовом. – Ты думала, я не догадаюсь, Лей? Думала, что оставлю тебя? Не в этот раз.

Лейла замирает. А затем улыбается. Дико. Кровожадно. И чарующе.

– Все ради меня, да? – дьявольски шепчет она.

– Все ради тебя, детка, – кивает Некс.

И это заставляет Лейлу чуть ли не кошкой прогнуться. Она чувствует себя странно. Ее почти трясет от экстаза. У нее больше не связаны руки, больше никаких моральных тисков, которые крепко сжимают, не позволяя двигаться. Она свободна.

И с ревом несется туда, где был заточен демон, много веков терзавший волшебное измерие. Туда, где они вместе с Винкс чуть не погибли от ледяного дыхания белой змеи. И туда, где сгинули маги Черного Круга.