Крыло бабочки
Шрифт:
Стелла хоть и не к тому привыкла, сейчас ей почему-то очень не по себе.
Потому что, кажется, в последние дни от Мификса стала исходить... Опасность? Что-то изменилось в нем после того, как он погрузился в бурный роман с Баттерфликс. Он стал более уверенным, смотрел на все как-то более внимательно, и в его голосе появились новые, чуть ядовитые интонации, которых Стелла там раньше не наблюдала.
И теперь она лишний раз побаивалась оставаться рядом с лучшим другом наедине. Друг ничего не замечал, а Стелла просто пыталась понять, что не так. Но у нее появилось очень стойкое ощущение, что таким милым простачком, каким он казался в самом начале, Мификс уже больше никогда не
– Что ты собираешься делать с Текной, Музой, Блум и Ривеном? – кричит она в спину Мификса, с трудом догоняя его.
Вокруг постоянно звучит очень странная музыка, походящая то на скрежет, то на очень длинное, протяжное завывание, которое невыносимо режет по ушам – и это учитывая, что Стелла не такая чувствительная к этому делу, как Муза.
– Задам им жару, конечно. А так... Убью, может быть. Но скорее просто заставлю почувствовать, что значит гнев короля Легендариума! – радостно гикает Мификс.
Стеллу колотит от страха, потому что она понимает: он и правда может убить ее друзей. Он это сделает, и глазом не моргнув. Мификс всегда воспринимал эту реальность как некую игру. И они для него всего лишь... Стелла вздрагивает, понимая, в какую ловушку попалась: они для него всего лишь смертные игрушки, которые можно заменить другими.
– Хватит, хватит! – кричит она от страха, не понимая, что произносит. Мификс даже не обращает на нее ни малейшего внимания. И тут в Стелле вспыхивает злость. – Хватит уже кривляться! Ты к чему-нибудь можешь серьезно относиться?! Постоянно ведешь себя как олух, вечно твердишь о том, что этот мир – какой-то там мультик, фанфик... Хватит! Это жизнь, а не сериал! Хватит путаться в своем придуманном мире, – Мификс резко замирает и слушает ее, но по-прежнему не оборачиваясь. И фея расходится еще больше. – Ты... То ты выпускаешь Трикс, потому что тебе так приспичило, то теперь хочешь убить или Дракон знает что сделать с моими друзьями. Хватит! Ты можешь уже нормально себя вести? Без всех этих дурацких кривляний, тупости и ребячества? Мне это надоело! Почему-то я давно уже сняла с себя маску и предстала перед тобой настоящей, а ты... – вдруг она замолкает на полуслове, видя, как Мификс очень медленно оборачивается к ней. И по ее телу пробегает дрожь, когда глазницы его костяной маски вспыхивают недобрым блеском.
– Не люблю, когда лгут, – шепотом произносит он. Холодным, заставляющим подогнуть коленки и дрожать от страха шепотом.
Улюлюкающие бесы внезапно пропадают вокруг. И становится очень-очень холодно. И к ним подступает тьма. Стелла обхватывает себя руками, отступая на шаг назад.
– Говоришь, показываешь себя настоящую, принцесса Солярии? – шепот Мификса – самое ужасное оружие из всех, которых доводилось видеть Стелле. Спокойный, размеренный. Почти безэмоциональный. Почти, потому что в нем скользит ядовитая, жесткая насмешка без привычной теплоты, которой сопровождались его дурачества. – А можешь ли ты мне сказать, где ты настоящая? Где твоя настоящая личность? Думаешь, вот эта умная и сосредоточенная женщина, которой ты вдруг стала в один момент после того, как тебя излечил кардинал, и есть ты? Забавно... Не слишком ли резкое принятие настоящей личности? – он смеется, а Стелле почему-то совсем не смешно.
Она отступает еще на шаг назад, а противный и липкий туман, холодно кусая ее за голые ноги, клубится около ее ступней.
– Это я, – решительно заявляет она Мификсу, понимая, что ее слова – это чистой воды блеф. – Я просто была под влиянием Беливикса, я... – тут Стелла чувствует, что оправдывается, и дерзко смотрит на сирина. – Но я хотя бы настоящая!
– Не люблю, когда лгут, – равнодушно повторяет Мификс и начинает снимать маску.
Этого Стелла вынести не может. Могильный холод, который всегда сопровождает совершение этого ритуала, пугает ее, кажется, что смерть лично приветствует фею, готовая сопроводить в свои сады. Вот только Стелле умирать совсем не хочется.
– Что ты делаешь? – скулит она, опуская взгляд. Не в силах смотреть на то, как он очень, очень медленно стаскивает с себя последнюю защиту от его взгляда. А еще – что Стелле не нравится больше всего, но чему она не может противиться – он начинает подавлять ее своей силой. Своей мощной аурой придавливает к земле. Когда-то она уже испытала на себе это, когда во дворе Алфеи почти сцепились Мификс и Баттерфликс, но здесь, на его территории, это воздействие ощущается намного сильнее.
Стелла не может стоять на ногах – она опускается на колени. И отводит взгляд, изо всех сил зажмуривая глаза.
Из Мификса вырывается ледяной, жалящий душу смешок.
Принцесса Солярии склонила голову перед королем Легендариума.
– Говоришь, что можешь выдержить меня настоящего? – шепчет Мификс. – Так почему же ты дрожишь, словно жалкая букашка, а не одна из сильнейших фей волшебного измерения? Почему же тогда склонила голову и боишься поднять на меня взгляд?
Стелле страшно. Она очень хорошо понимает: спасения нет. Хочет рвануться, но чувствует, что Легендариум не отпускает ее. Птичка попалась в клетку. Теперь ее сжимают мощные тиски целого измерения. И Стелла точно знает: молитва тут не поможет. И Дракон – тоже.
– Больше всего я не люблю, когда лгут. Говоришь, что ты показываешь себя настоящую... Лож-ж-жь, – Стелла зажмуривает глаза еще крепче. – Я столько времени провел рядом с тобой в надежде, что ты покажешь, откроешь... Я же чувствую. Ты такая же, как и все они. Лгунья.
Стелла не понимает, что он говорит. Стелла только надеется, что он снова станет таким, какой был, таким, как...
– Не ты ли совсем недавно умоляла меня о том, чтобы я явил тебе себя настоящего? А теперь дрожишь и просишь вернуть то, что было. Люди, – равнодушное замечание. – Если не сделаешь по доброй воле, я заставлю, – Стелла ойкает, потому что чувствует, как неведомые силы разжимает ей веки.
И она тут же резко опускает голову, потому что боится смотреть на него, боится заглядывать в глаза этому чудовищу, потому что не хочет принимать собственную смерть. Он устроил ей молчаливую схватку, которую Стелла, кажется, заведомо проиграла, потому что она почти в клубок перед ним сворачивается, дрожа от страха и почти скуля. А тьма все больше обступает их.
– Не можешь... Что ж. Бесполезная трата времени, – выносит вердикт Мификс. И затихает.
Стелла не верит этому, а затем, напуганная и встревоженная, поднимает глаза и видит, что темная фигура как-то странно вытянувшего сирина, походящего теперь на тень из черных перьев, удаляется от нее. Он повернулся к ней спиной, а значит, она может безбоязненно смотреть на него. Почти.
– Куда ты... – шепчет она, как вдруг слышит еще один смешок. Похожий на колечко дыма, он такой горьковатый, резкий, ледяной и абсолютно равнодушный.
– Мы в самом темном месте Легендариума. Здесь нет ни одного источника света. И здесь ты закончишь свои дни, – отзывается сирин. – Это место вытянет из тебя все силы, и ты умрешь.
– Что? – Стелла тянет руку вперед, но чувствует, что слабеет. А саму ее колотит от страха и внезапного осознания: сирин оставил ее умирать. Она и не заметила, как он привел ее в место, которое может ее погубить. – П... Помоги мне!