Крылья, ноги... главное - хвост!

Лосева Александра Анатольевна

Иефа умирала. Жизнь уходила из ее израненного тела, и вместо жизни оно заполнялось чем-то другим, чужим, и в то же время странно знакомым, и ни горя, ни облегчения, - одна паника. Иефа готова была умереть, но только не так. Только не взамен.

– Еще минута – и я начну ощущать тебя, бедная ты моя, глупая пичуга, - прошептал человек и страдальчески поморщился. – Мне не станет от этого ни хорошо, ни весело, а когда ты умрешь, и я перестану тебя чувствовать, мне не будет грустно. Обидно, правда? Как ни поверни – сплошная бессмыслица. Знаешь, пожалуй, я сожгу тебя – в виде эксперимента. Не прямо сейчас, а когда связь станет совсем крепкой. Знаю, это жестоко,

но у меня нет совести, давно уже нет, и я этому рад. Я расскажу тебе, зачем мне это нужно: я хочу знать, когда оборвется связь. Еще мне интересно, появится ли она когда-нибудь снова. Может, смерть в огне дает еще шанс? Можно поднять на ноги труп – но это по-прежнему будет труп – и только. Безмозглый манекен на той стадии разложения, на которой его поднял некромант. Черви, гниль – все это довольно противно. Грязь, только грязь. Огонь очищает. Огонь не оставляет ничего кроме пепла. Я много думал – может, огонь дает такую свободу, от которой дух способен отказаться? – человек устало потер лоб. На светлой коже осталась темная полоса, но он этого не заметил. – Я очень хочу вернуть ее. Я теперь хочу только этого. Есть такие знания, должны быть… Я их добуду. Вопреки всему. Если надо будет убивать и калечить, я буду убивать и калечить. Мне теперь все равно… Но я ее верну. Не сердись. Так уж сложилось. Тебе недолго осталось. Потерпи. Все равно умереть раньше времени я тебе не дам. Слышишь?

Иефа не слушала его. Шелуха слов неслась по ветру и закручивалась сухими вихрями. Зачем слушать, если и так все понятно? Понятно, горько, страшно и очень больно. Когда терпеть стало совсем невозможно, Иефа моргнула и произнесла очень четко:

– Не надо, Себ.

Глава 6

– Я не понимаю, какого черта я опять должна дежурить перед рассветом! – склочным голосом заявила Иефа, с вызовом глядя на сопартийцев. – Мужики, тоже мне! Выспитесь, а я потом весь день невменяемая брести буду! Почему мне всегда достаются самые гнусные дежурства?!

– Потому что ты вчера уже выспалась, демоны б тебя взяли! – вне себя гаркнул Зулин. – Потому что мы с ног сбились, тебя разыскивая, а ты дрыхла, как будто так и надо!

«Он мне не простит, - подумала полуэльфка, с некоторым даже умилением глядя, как планар нервно мерит шагами пространство перед костром. – Он мне еще долго это вспоминать будет, бедолага…»

– Это было вчера, Зулин, дорогуша! Вчера! И вчера я тоже дежурила перед рассветом! Мы сегодня шли целый день, прошу заметить, без перерыва на обед, и меня никто не похищал! Нельзя быть таким злопамятным!

Костер уютно потрескивал, бесповоротно счастливый детеныш совомедведя бдительно сопел под боком, видимо, решив не выпускать больше из поля зрения непутевую хозяйку. Даже наличие традиционно молчаливой дриады не раздражало. Ну, во всяком случае, не так, чтоб очень. Вообще, все было как-то так… благодушно.

Вилка нашел ее ближе к вечеру. Он с торжествующим ревом выломился на поляну и повалил едва продравшую глаза и слегка ошалевшую от обилия звуков хозяйку обратно на траву. За ним выскочил Ааронн с мечом наголо, побледневшая и осунувшаяся Этна, взъерошенный Зулин с выпученными глазами и воинственно гикающий Стив. Замыкал живописную группу обалдевший фамильяр, который по своему обыкновению немузыкально орал.

– Живая! – торжествующе крикнул Стив, опустился рядом с бардом на колени и принялся энергично встряхивать. – Ты как? Что он тебе сделал? Бил? Насиловал? Допрашивал? Как ты сбежала? Что с тобой? Он тебя отравой поил? Иефа!

Вилка трубил и тыкался полуэльфке клювом под мышку, Стив трубил и сыпал вопросами, Зулин трубил и бегал кругами, Зверь трубил просто так, стоя на одном месте, и только Ааронн

молча и сосредоточенно рыскал по поляне в поисках следов. В конце концов, они все замолчали, но не надолго. Когда выяснилось, что Иефу никто не бил, не насиловал, не допрашивал, не пугал, не пытал и не травил, когда выяснилось, что Иефа безмятежно проспала несколько часов и толком сказать не может, куда и зачем ушел шантажист, кто он такой или хотя бы к какой расе принадлежит, когда выяснилось, что…

В общем, тогда они снова затрубили хором, и трубили до темноты, и сидя у костра тоже трубили, правда, уже не так громко, но достаточно въедливо, а Иефа слушала и жмурилась от удовольствия, что ее так дружно и от души ругают. Ведь если ругают, значит, правда переживали. Потом Иефе досталось самое противное дежурство – чтоб не повадно было.

– Не смей называть меня «дорогуша»! Я командир отряда, в конце концов! Ты будешь дежурить тогда, когда я скажу, а если не угомонишься – то вообще всю ночь! Может, тогда у тебя появится хоть какое-то чувство ответственности!

– Зулин, хватит разоряться. Я не отказываюсь от дежурства. Я просто считаю несправедливым…

– Иефа, замолчи, пожалуйста, - ледяным тоном попросил Ааронн. – Нам всем пора спать. А тебе – тем более, если не хочешь потом валиться с ног.

– Спасибо, друг, - с чувством сказал маг и принялся укладываться. Процесс был долгим и трудным – основательно мешали крылья и рога. – Некоторые в этом отряде (не будем показывать пальцем) почему-то думают, что мир вертится исключительно вокруг них.

– А мир вертится?! – очень натурально удивилась Иефа.

– Я сказал – спать! – заорал маг.

– Камень, - тихо произнесла дриада и вжала голову в плечи. – Возьми у Стива камень, если не сложно. Ты все равно будешь спать, а Стив слишком долго его нес.

– Да уж, - пробурчал дварф, и непонятно было – то ли он соглашается, то ли иронизирует. После того, как выяснилось, что с бардом все в порядке, Стив перестал нормально разговаривать и окончательно перешел на короткие ворчательно-бурчательные высказывания. Иефа осторожничала и с вопросами не приставала. Хотя иногда задать вопрос очень хотелось. Например, почему треклятый рубин по очереди таскают Стив и Зулин, но никто еще не пытался поручить это дело Ааронну? О том, что никто не пытался поручить это дело ей, Иефе, полуэльфка старалась не вспоминать. Нет – и черт с ними. Так даже лучше. Все просто – нужно было всего лишь один раз твердо отказаться от такой небывалой чести, как подпитка чахлой дриады, и нет вопросов.

Размышляя таким образом, Иефа сама не заметила, как уснула, и проснулась только когда рядом с ней недовольно забурчал Вилка.

– Да тихо ты… - сонно пробормотала полуэльфка. – Спи…

– Иефа, вставай, - настойчиво проговорил друид и тронул барда за плечо.

– Ааронн… - Иефа вытаращила на эльфа глаза, пытаясь сообразить, на каком свете находится. – Что такое? Напали? Кто?

– Не шуми, - нетерпеливо дернул плечом проводник, и в его голосе явно послышалось раздражение. – Твоя очередь дежурить. Костер почти прогорел, не забудь подбросить веток. Как рассветет, вскипяти, пожалуйста, воду. Я пошел спать. Спокойного караула.

– Спасибо, - машинально поблагодарила Иефа и быстренько зарылась обратно в плащ, надеясь, что Ааронн уйдет, и можно будет спокойно доспать, а утром сказать, что ее не растолкали как следует. Но бдительный эльф не уходил и продолжал легонько трясти ее за плечо. – Да встаю уже! – с досадой воскликнула полуэльфка и села.

Въедливый друид не лег, пока не удостоверился, что сменщица не просто встала, но еще и занялась костром. На сладкий сон под боком у Вилки можно было не рассчитывать. Иефа вздохнула, с тоской посмотрела на свою лежанку и подбросила в костер веток потолще. «Не посплю, так хоть согреюсь», - мрачно подумала она, глядя в разгорающееся пламя.