Крымская кампания 1854 – 1855 гг.
Шрифт:
Большая часть оборонявшихся войск была сосредоточена за естественными выступами, фронтом к реке Черной, которые в дальнейшем получили название Инкерманские высоты. Плоская вершина холма и его склоны, ведущие к реке, густо поросли колючим кустарником, растущим пучками и достигающим высоты 4 футов. Сама река спокойно несла воды через зеленые луга, резко контрастирующие с высящейся за ней серой скалой, на которой находились развалины Инкермана и штаб русской полевой армии.
Сам вид этой твердыни был величественным. «Таким образом, – писал один из офицеров, – они [русские] напоминали нам, насколько мы слабы». Позиция не была бы настолько уязвимой, если бы французские союзники согласились помочь англичанам. Раглан не раз обращался к ним с просьбой усилить оборону своего открытого фланга, но Канробер заявил, что не сможет выделить ни одного своего солдата до тех пор, пока
Русская армия почти вдвое превосходила объединенные силы союзников. Начиная с октября русские под Севастополем постоянно получали подкрепление, и к 5 ноября под началом князя Меншикова находилась армия численностью около 82 тысяч солдат и офицеров. В течение последних недель предполагалось, что Меншиков вот-вот предпримет решительное наступление против осаждавших город союзников. Британские офицеры получали письма от родственников в Англии, в которых те, ссылаясь на знакомых в России, предупреждали об этом. О намерениях русских был осведомлен и британский посол, которому удалось ознакомиться с зашифрованным письмом Меншикова губернатору Варшавы, предназначенным для последующей передачи в руки царя. 4 ноября в пять часов пополудни соответствующие приказы были доведены до войск и населения Севастополя. Но у союзников не было агентов в городе, поэтому, когда на следующее утро в британском лагере услышали ружейную стрельбу и свист летящих снарядов, а темно-серые фигуры вражеских солдат появились в долине, никто еще не знал о намерениях русской армии.
План русского командования не отличался замысловатостью, и его можно было разгадать с самого начала сражения. Основные усилия войска под командованием генерала Данненберга должны были сосредоточить против позиций 2-й дивизии и гвардейской бригады, закрепившихся на Инкерманских высотах. Для того чтобы не допустить участия французских войск в битве, предполагалось нанести два вспомогательных удара. Перед защитниками Севастополя была поставлена задача совершить вылазку на левом фланге французов и навязать бой армии Канробера. В то же время князь Горчаков должен был совершить марш вниз по реке Черной в сторону Балаклавы и воспрепятствовать выходу дивизии Боске из района Сапун-горы, занимавшей господствующее по отношению к долине Балаклавы положение. Кроме того, при малейшей возможности гарнизон Севастополя должен был атаковать англичан на их позициях перед городом, не допуская переброски резервов на слабо укрепленный фланг, где разворачивались основные события.
Стоящий в районе сражения густой туман зачастую не позволял разглядеть противника на расстоянии нескольких ярдов и способствовал первоначальному успеху наступления русских.
Обеспокоенный передвижением войск князя Горчакова в направлении долины Балаклавы, генерал Боске колебался, когда герцог Кембриджский обратился к нему с просьбой поддержать гвардейскую бригаду англичан, которую герцог сразу же направил на оказавшиеся под угрозой фланги. «Посмотрим», – решил он и в течение часа оставался на месте, наблюдая за передвижениями русских и размышляя, как отреагировать на противоречившие друг другу сведения наблюдателей. Около семи часов утра Боске все же понял, что маневр Горчакова не представляет опасной угрозы, и, выполняя просьбу герцога Кембриджского, отправился с частью своей дивизии на север. По дороге он встретил генералов Брауна и Кэткарта и немедленно предложил им помощь. К удивлению генерала, предложение было отвергнуто с непонятным упрямством.
– У нас достаточно резервов, – заявил Браун таким тоном, будто предложение француза наносило удар по престижу британской армии, – на случай любых неожиданностей.
Боске попросили расположить своих солдат и артиллерию таким образом, чтобы он мог контролировать тыл англичан. Его войска стояли там без дела два часа, пока генерала не вызвал Раглан. Тем не менее, еще раньше он на свой страх и риск отправил на помощь англичанам генерала Бурбаки.
На Севастопольском фронте русские тоже вначале действовали успешно. Генерал Канробер примерно одновременно с генералом Боске понял, что по замыслу противника основной удар будет направлен в правый фланг англичан. В восемь часов утра он приказал снять
Ill
Британские войска, по которым пришелся главный удар наступавшего противника, медленно отступали. В расположенных между лагерем 2-й дивизии и склонами холма, ведущими вниз, в долину, многочисленных низинах и ущельях отрезанные друг от друга небольшие передовые отряды англичан вели бой с превосходящими силами русских. Зачастую они не знали не только общей обстановки, но и того, что происходит рядом, но продолжали упорно цепляться за обороняемые клочки земли до тех пор, пока массы пехоты противника не выдавливали их оттуда.
Капитан Элтон из 55-го полка, которому приказали со своей ротой двигаться для поддержки передовых отрядов, к своему ужасу, обнаружил, что во всей роте осталось всего 15 солдат и из этих 15 только 6 в состоянии идти с ним в сторону фронта. «И все же, – писал он отцу через два дня, – делать было нечего, и вскоре я уже находился в передовом отряде, столь же малочисленном, как и мой. Мы медленно отступали перед колоннами их пехоты, которую поддерживала артиллерия. Наше положение становилось все более безнадежным. Мы и русские стреляли друг в друга в густом кустарнике с расстояния 15 – 20 шагов. Затем бросались в штыки и заставляли их отступить, а потом их пехота снова заставляла отступать нас».
Командир дивизии генерал Лэси Ивэнс, будь он на своем месте, разрешил бы отрядам прикрытия отойти, а затем попытался бы остановить наступавшую русскую пехоту огнем артиллерии. Но он был болен, и, хотя, услышав звуки боя в районе лагеря своей дивизии, поднялся и пытался вернуться к своим людям с корабля, на котором находился, командовать дивизией пришлось генералу Пеннифасеру, старшему из командиров бригад. А тот считал, что оборонявшиеся передовые отряды будут постоянно получать подкрепления. Решив, что расположенный перед лагерем его дивизии имевший форму почки Внутренний холм будет последней линией обороны, он отправлял вниз по склону всех солдат, которых ему удавалось собрать. Генерал хотел только одного: отдалить тот момент, когда жестокий рукопашный бой разгорится здесь, в лагере его дивизии.
Как и генерал Лэси Ивэнс, Раглан решил доверить Пеннифасеру командование войсками. Он распорядился предоставить в распоряжение генерала как можно больше войск и артиллерии. Как и где использовать эти силы и средства, Пеннифасер должен был решать сам.
Например, когда подошел полк рейнджеров из Коннахта, входивший в состав легкой дивизии, генерал отправил их вниз помогать разбросанным в тумане пикетам «оборонять каждый дюйм земли». Завеса тумана была настолько плотной, что соблюдавшим боевой порядок рейнджерам приходилось периодически окликать друг друга, чтобы не заблудиться и не отправиться по одному в сторону вражеских позиций. Через головы солдат с воем и визгом перелетали снаряды своей и вражеской артиллерии, которой приходилось стрелять наугад.
Капитан Браун из полка рейнджеров едва не столкнулся с офицером 2-й дивизии и спросил того об обстановке.
– О, скоро вы увидите сами, – ответил пехотинец, – на этом клочке земли скопилось около 6 тысяч солдат.
Через несколько минут строй рейнджеров буквально перерубила на две части большая колонна русской пехоты, которая прошла прямо через его центр. Русским удалось потеснить правый фланг, но левый фланг открыл по противнику убийственный огонь, а затем бросился в штыковую атаку. Вдохновленные успехом, ирландцы с торжествующими криками преследовали врага до тех пор, пока не наткнулись на другую, еще более крупную колонну, которая медленно, но неотвратимо двигалась в их сторону. Отступая по сигналу горна, они вышли на артиллерийскую батарею, которая так увлеклась преследованием русских, что теперь находилась почти у переднего края наступающего противника. Поняв опасность происходившего, командир артиллеристов полковник Вуд приказал им отступать вместе с рейнджерами, но едва он успел произнести слова приказа, как всего в десяти шагах от трех передовых орудий появились русские стрелки.