Крымские тетради
Шрифт:
Две операции решали судьбу всего отряда. Мы очень волновались.
По глубокому сыпучему снегу Кривошта подошел к спуску у Гурзуфского седла и расположил группу в полуоткрытой пещере... Впереди длинная ночь. Тихо. Не слышно привычных выстрелов патрулей. Далеко в море бродит одинокий огонек, перемигивается с берегом.
– Спать!
– Приказал Кривошта.
Он засыпал мгновенно, но прежде будто программировал память, чтобы проснуться минута в минуту.
Ровно в полночь открыл глаза,
Нет-нет да и проскакивали машины, причем временами, видать, тяжело груженные.
Зло брало: как же так? Немцы под носом у отряда совершают ночные перевозки, бросают под Севастополь войска и грузы, а отряд отсиживается в древней кошаре с односкатной крышей.
... Но первую операцию надо было совершить днем. Пусть все, увидят, что фашистов можно бить на этой дороге в любое время суток. И не только бить, а подбирать трофеи, документы. Сегодня все должно быть именно так!
Спускались по глубокой снежной и очень крутой тропе. Из-за темных верхушек сосен пробивался косяк луны. Чем ближе к морю, тем становилось теплее.
Волнуется маляр Смирнов. Он увидел крышу собственного домика, освещенную луной.
– Жена и дочь там, - тяжело вздохнул партизан.
Рассвета ждали в густых кустарниках, пьяняще пахло морем.
Когда посерело на востоке, ползком пробрались еще ближе к шоссе.
Кривошта внимательно огляделся, что-то ему не понравилось. Он подполз к проводнику Григорию Кравченко:
– А еще ближе нельзя?
– Опасно, места почти голые, со всех сторон видать.
– Веди к самой дороге, - жестко приказал командир.
И вот дорога всего в трех метрах от партизан. Жутко. Промчался патруль на трех мотоциклах, легковая машина фыркнула газом.
Стало совсем светло. Кривошта посматривает на партизан: волнуются. Ну ничего, ничего...
На дальнем повороте показалась семитонка, крытая брезентом. На бортах - знаки: бегущие олени. Гудит - земля трясется... Двести метров, сто...
– Не спешить!
– крикнул Кривошта полным голосом.
Внизу машина.
– Головы!
– Кривошта метнул под колеса противотанковую гранату и прижался к земле.
Машина будто крякнула и раскололась, высыпая перепуганных офицеров в летной немецкой форме. Везет Кривоште!
Партизаны стали их расстреливать из автоматов и винтовок. Смирнов и Туркин пытались тут же уйти в горы.
– Назад!
– Кривошта поднял автомат.
– Марш на дорогу, подобрать трофеи!
Выбежали на дорогу... Кривошта бросился к кабине, навстречу полоснула очередь из автомата, но Кравченко застрелил притаившегося в кабине офицера.
– Спокойно! Собирать трофеи!
У гурзуфского моста уже лаяли
Кривошта будто ничего не слышал. Он только тогда дал команду отходить, когда каждый партизан нагрузился трофеями.
– Молодцы, хлопцы! Теперь айда!
Гриша Кравченко - мастер перепелиной охоты, он знал местность, как собственный двор. Вел по такой круче, что страшно было вниз смотреть, но вел точно и безопасно.
Через пять часов вышли на яйлу, от смертельной усталости повалились на снег и никак не могли отдышаться.
Отряд встретил так, как никого еще не встречал. Крик, шум, тисканье, смех. Лица красные, разгоряченные.
А тут комиссар явился. Правда, трофеи у него небогатые, зато надо же быть такому совпадению! И он, оказывается, разбил машину с военными летчиками. Вот здорово! На тот свет отправили столько офицеров, сколько достало бы на целый авиационный полк.
Летчики! То были экскурсанты, которые решили воспользоваться перерывом в воздушных боях и полюбоваться Южным берегом Крыма.
Ничего себе - полюбовались!
На радостях мы выпили по стакану вина.
Утром я спросил у командира:
– Двинется дело боевое?
– Уже двинулось. Теперь главное, чтобы каждый понюхал пороху на магистрали. Покоя никому не дам!
На посту опять бессменный часовой Зоренко, мой земляк.
– И до него очередь дойдет?
– спросил я комиссара.
Тот подумал, улыбнулся:
– Не знаю, что и ответить. Пока ему дел и при штабе хватит.
– Что, Семен, пошел бы на дорогу?
– Что я, у бога теля съел, что ли? Мое дело подчиненное.
Видать, и его заело. Это хорошо!
Ялтинцы "нюхали порох" на магистралях. Кривошта никому покоя не давал. Вскоре крымский лес заговорил о Ялтинском отряде как о боевом, крепком.
Вот выписки из боевого дневника отряда.
"18.2. 1942 г.
– В районе Гурзуфа разбиты 2 семитонные машины с солдатами и офицерами. Одна машина слетела под откос глубиной до 70 метров, вторая перевернулась в кювет. Потери немцев 58-60 человек, в дальнейшем в перестрелках убито еще 3 человека. Отряд потерь не имел".
"3.3.1942 г.
– Вторым взводом (командир Вязников, политрук Подопригора) под руководством начальника штаба Кулинича устроена засада на шоссе Ялта - Гурзуф, в результате разбита пятитонная машина. Убито пять немецких солдат. Потерь взвод не имел. Особенно проявили себя Агеев, Подопригора, Вязников".
"3.3.1942г.
– Третьим взводом устроена засада на шоссе Ялта - Ореанда. В результате разбита пятитонная машина с боевым грузом, уничтожены два немецких автоматчика. Потерь взвод не имел".