Кто есть кто (фрагмент)
Шрифт:
Ребята смотрели на меня во все глаза и явно нервничали. Аркадий, конечно, делал вид, что ему все нипочем, и насмешливо улыбался, но я видел, с каким ожесточением он терзает листок липы: попробовал скрутить в трубочку, но так нажал, что все пальцы зеленой мякотью измазал. Борис насупился и смешно оттопырил губы, как обиженный дошкольник... Неужели и у меня есть такая дурацкая манера? Надо будет последить за собой!
Наконец Борис решительно встал и заявил, что он не намерен сидеть тут в рабочее время и смотреть, как я молчу и изображаю из себя мыслителя.
– Действительно!
–
– Я пошел!
– с достоинством сказал Борис, одергивая свитер.
– Надумаешь говорить, позвони в лабораторию.
Я отлично понимал, что никуда он не уйдет, что тягачом его не вытащишь из сквера. Но мне было совестно: ну чего я, в самом деле, канителюсь? Рано или поздно объясниться нам придется, а начинать это дело надо мне, и по справедливости и просто для экономии времени и энергии: без моих объяснений многое так и останется в тумане.
– Садись, друг, брат и двойник!
– сказал я, вздыхая.
– Лекция сейчас начнется. Только разрешите мне, как лектору, подкинуть одному из слушателей один вопросик. А именно: объясни ты мне, Борис, как ты меня воспринимаешь?
– То есть?
– не понял Борис.
– Какими рецепторами, что ли?
– Нужны ему твои рецепторы!
– вмешался Аркадий,- У него свои такие же.
Боренька-юниорчик, насколько я понял, интересуется результатами анализа и обработки той информации, которая поступает в твои мозги через эти самые рецепторы. То есть что ты думаешь о нем, воспринимая его оптически, акустически, тактильно и... ну, как там еще?
– А-а...
– протянул Борис...
Он ухватился за свой подбородок и начал его осторожно теребить. Тоже смешная манера. А это я уж безусловно делаю! Теперь вижу, до чего это нелепо выглядит... Модель ошибок. Словно тебя на кинопленку засняли при помощи скрытой камеры, а ты глядишь и краснеешь... И чего он рот кривит? Ох, наверное, и я тоже! Ну, и смешной же я тип, оказывается!
– Это... это, знаешь, нелегко объяснить...
– вдумчиво говорил Борис, потешно кривя рот, - в общем, вижу перед собой... ну, двойника, скажем... Не просто очень похожего человека, а именно двойника... не совсем, конечно...
Аркадий сочувственно и снисходительно улыбнулся.
– Да ну тебя!
– разозлился Борис, поймав эту улыбку.
– Сам, небось, тоже мямлить будешь... Я что имею в виду? Мы с ним не двойники: я старше на два года... и вроде потолстел за это время...
– с неудовольствием заметил он, глянув на свой живот.
– Но, с другой стороны, шрам на левой руке: видишь?
– Он растопырил ладонь, демонстрируя Аркадию тот самый шрам.
– Борька, покажи, я видел у тебя. Вот, видал, Аркадий? Ну, и тому подобное... Значит, что?
Обман зрения тут исключается, верно? Биологических дублей конструировать пока не научились, слава те, господи. Обращаемся к хронофизике и задаем ей вопрос: в каком случае может рядом со мной появиться еще один я? Получаем ответ: только в том случае, если он придет сюда из другого времени. Условие необходимое и достаточное. Тем более что в принципе я такие штучки уже
– Ты? Наблюдал?
– Аркадий так и вскинулся.
– Где?!
Я захохотал, и Аркадий так яростно сверкнул на меня глазами, что из них будто искры вылетели. Борис-72 был и вправду постарше, посолидней, чем я, и на Аркадия меньше реагировал. Он спокойно объяснил, что в апреле был на конференции в Москве, и там японские хронофизики показывали фильм о своих опытах на мышах.
– Своего они, в общем, добились, - сказал Борис.
– Правда, в крохотных объемах: ну, мышь, представляете! И результаты неустойчивые. Но все же!
– А что же конкретно они делают?
– спросил я, хотя больше из вежливости:
подумаешь, событие - мыши, да мы вон сами запросто разгуливаем во времени!
– Да что: суют мыша в камеру, выстреливают им на пять минут в прошлое... По принципу петли работают. И появляется бодрая мышка № 2, тут же, рядышком...
Расчетов они, правда, никаких не сообщали: говорят, рано еще, результаты ненадежные и вообще... Но смотреть эти картинки все же было интересно...
– А не липа это?
– недоверчиво спросил Аркадий.
– Я что-то ни о чем таком не слыхал.
– Как же ты не слыхал?
– удивился Борис, но тут же осекся.
– Ах, ну да...
Нам-то они и письмо писали, эти японцы, и в газетах сообщения были: Аркадий, правда, на конференцию не поехал, сказал, что серию кончает... Как это он смог от такого отказаться, просто не понимаю...
– Борис-72 на секунду задумался о чем-то, нахмурился.
– Да, но он все знал, и у нас это уже было, понимаешь?
Аркадий сейчас показался мне усталым, замученным, почти больным: наверное, он в эту минуту особенно остро ощутил, что здесь он чужой, лишний, что его место занято другим... то есть им же самим. Я это понял потому, что сам время от времени чувствовал себя удивительно мерзко, и все по этой же причине. Аркадий, наверное, заметил мой сочувственный взгляд, весь даже передернулся и начал преувеличенно интересоваться японскими мышами: что они, да как они, да какое это производит впечатление?
– Ну, какое там особое впечатление?
– сказал Борис-72.
– Мыши как мыши. Я же не могу разобрать, двойники они или нет. Вижу только, что была одна мышь, а стало две. А вот они, возможно, в этом ориентируются... ну, чувствуют, что непорядок какой-то. Вот интересно, они свой личный запах ощущают? Возможно, что да. Во всяком случае, они очень суетились, все обнюхивали друг друга, и хвосты у них так забавно дрожали.
– Был бы у тебя хвост, - сумрачно заметил Аркадий, - он бы еще забавней дрожал, когда ты Стружкова-юниора обнюхивал.
Я хотел хорошенько выдать Аркадию за грубость, но Борис едва заметно подмигнул мне.
– Что у нас было после этой конференции, что у нас было!
– весело сказал он, будто и не услышав реплики Аркадия.
– Споры вплоть до драки. Аркадий особенно горячился, просто на стенку лез... Я имею в виду, конечно, не тебя, а моего, натурального Аркадия:
Аркадий слушал его с привычной насмешливой улыбкой, но при слове "натуральный" даже зашипел от негодования.Я расхохотался.