Кто есть кто (фрагмент)
Шрифт:
Но мне, конечно, и в голову не пришло, что она на автоматику включена... Я только здесь понял, в чем дело. В общем, сунулся я туда меня и швырнуло...
– Почему же вы обратно не отправились?
– Я... ну, просто я никак не мог разобраться, что произошло. Я не мог понять, почему меня швырнуло... и куда я попал...
– Как же это?
– удивился Линьков.- Ведь записка тут на столе лежала, и расчеты...
– Ну да, вот записка... Но я все равно не сразу понял...
– А теперь вы уже понимаете?
– В основном, пожалуй, да: С Ниной вот поговорил... Понял, какая путаница получилась... по моей вине...
– Берестова, очевидно, с утра была с вами?
Да, я ее у дома подстерег. Мы долго разговаривали. Потом на телефонную станцию ходили...
– Зачем?
– удивился Линьков.
– Да телефоны эти проклятые, - сказал Борис, - покою они мне не давали.
Почему они все не работали, будто сговорились!
– Да, довольно странно, - согласился Линьков.
– Вот и Нина не могла поверить. Да оно и понятно. А вот, представляете:
оказалось, что двадцатого мая с двадцати двух до двадцати четырех часов кабель ремонтировали в нашем районе. В общем, отключили на два часа весь участок...
"Это уж он вряд ли сочиняет, - подумал Линьков, - это ведь в два счета проверить можно, он же понимает. Но если не врет, что же тогда все это означает?"
– Ну, ладно.
– Линьков тяжело вздохнул.
– Позвоню-ка я Шелесту, а то вдруг Тамара забыла передать... Да! Один только вопрос еще: вы, когда были там, записку Левицкого не видали?
Борис внезапно покраснел как рак и жалобно сказал:
– Ну, я же говорил вам, что у меня полное помрачение было!.. Нет, хотя на этот счет у меня даже имелись кое-какие соображения. Я как представил себе, что приедет "Скорая помощь", начнут все записку эту читать... Ну, а потом я попал в хронокамеру, и меня швырнуло... Ну, идиотизм получился ужасающий!
– То есть...
– ошеломленно спросил Линьков, не веря своим ушам, - Вы хотите сказать, что взяли записку?!
Борис тоскливо посмотрел на него и сунул руку в карман.
– То-то и беда, - сказал он, протягивая Линькову листок.
– Именно вот, взял я записку... И наделал же я дел!
В эту минуту задребезжал телефон.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Борис-72 весь позеленел, когда Аркадий это сказал. Я и сам, наверно, выглядел немногим лучше.
– Т-ты что, Аркадий?!
– запинаясь, выговорил Борис.
– Как это: действительно убил?! Ты что?!
– "Ты что, ты что"!
– вдруг заорал Аркадий.
– Реакции на уровне коммунальной кухни! Ученые вы или кто в конце-то концов?!
Он чуть не раздавил сигарету, пока закуривал, - руки у него тряслись.
– При чем здесь... ученые мы или...
– совсем растерявшись, пробормотал Борис.
– А вот при том!
– чуточку спокойней ответил Аркадий.
– Думать надо,
– Но я вот именно ничего не понимаю!
– уныло сказал Борис.
– Ты не умер...
мой Аркадий тоже:
– А пес его знает, твоего Аркадия, почему он не умер!
– Усмешка Аркадия походила на гримасу боли.
– Во всяком случае, не моя тут заслуга. Это, небось, Борькины фокусы.
– Он поносился на меня, - Я уж его спрашивал, но он увиливает.
– Борька, хватит!
– сурово сказал мне Борис-72.
– Что-ж нам, до ночи тут сидеть, пока ты соберешься с духом?
Я вздохнул: говорить мне было трудно даже после того, как Аркадий сам сказал...
– Ну, значит, так... Аркадий - не этот, а мой Аркадий, - вечером двадцатого мая глотнул смертельную дозу снотворного. Отравился... Я не мог поверить...
Но я увидел эти проклятые таблетки у него на столе...
– Ты... увидел?!
– изумился Аркадий.
– Когда?! Не мог ты видеть, не ври!
Я молча улыбнулся, и это взбесило Бориса-72.
– Интересно, чему ты радуешься?
– свирепо спросил он.
– Увидел таблетки - и что же ты подумал? Что Аркадий завел новое хобби: коллекционирует снотворные?
– Ничего я не подумал, - деланно равнодушным тоном сказал я.
– Просто взял эти таблетки и сунул в карман.
– Сунул в карман?! Сдаюсь! Совсем ты меня, Борька, запутал!
– Аркадий со вздохом откинулся на спинку скамейки.
– Таблетки ты забрал, тот Аркадий не умер Кто же тогда умер, спрашивается? Может,я?!
– Подумай, подумай!
– ехидно сказал я.- Ты же у нас гений, ты и без подсказки сообразишь, умер ты или не умер...
– Ну, я уж совсем ничего не понимаю!
– заявил Борис-72.
– Когда и где ты забрал снотворное? И если ты его забрал, то каким образом Аркадий отравился?
– Да вовсе он не отравился!
– устало ответил я.- Ты же сам говоришь, что он с тобой работает! Только где он все же, этот неудавшийся покойник?
– Эт-то и меня интересует!
– с расстановкой сказал Аркадий,- Очень даже интересует. Еще с вечера. Пробовал я звонить к нему...
– Он искоса глянул на меня и повернулся к Борису-72.
– Ну, в лаборатории на тебя напоролся: А вчера вечером ты его видел?
– Нет... Звонил я ему часов в семь, но никто не подошел.
– В семь!
– протянул Аркадий.
– В семь - это уже не то...
– А чего ты?
– удивился Борис.- Мой-то Аркадий никуда не денется, у нас по времени пока не научились прыгать. Вы, ребята, лучше объясните мне, что это за история со снотворным и почему ты, Аркадий, говоришь, что убил...
Аркадия?
– На словах это не объяснишь, ты только хуже запутаешься, - сказал я. Давай я тебе все нарисую. Аркадию я уже рисовал картинки до твоего прихода.