Кто есть кто (фрагмент)
Шрифт:
– Ты зато очень умный! Стоит на пороге и выясняет отношения с двойником!
Подходящее выбрал местечко!
– Нет, ну надо же!
– повторил Аркадий.
– Неужели он слышал? И ничего не понял?
– Ты сообрази, - сказал я, - кто же мог что-нибудь понять? Мы больше всего старались додуматься, с кем ты говорил, кто сидел в запертой лаборатории и как он туда попал. Лекечка даже сказал, что у этого человека голос похож на твой, и все равно нам в голову не пришло...
Борис-72 напомнил, что он пока ничего не понимает. Я спохватился
– Погоди,- сказал он, - я ведь это тоже помню... эту ссору! Дурацкая действительно ссора, совершенно беспричинная... Аркадий на меня орал...
– А ты что?
– с интересом спросил я.
– Как что? Ты и я тогда ведь еще не были разделены... до вечера двадцатого мая все у нас было общее.
Мы улыбнулись друг другу. Сейчас мне было даже приятно думать, что он знает обо мне все. Мы с ним будем идеально понимать друг друга... Я сам себе готов был позавидовать, что в его... в моем лице у меня имеется такой надежный друг.
– Но я пока не понимаю, почему ты мог подозревать себя, - сказал Борис-72.
– Да потому, что дальше совсем уж чудеса пошли, - начал объяснять я. Аркадий-то действительно слонялся в этот вечер по институту. А вот почему меня видели в институте в одиннадцать вечера, когда я твердо знаю, что в это время сидел в библиотеке?
– Я тоже сидел в библиотеке после того, как с Аркадием поссорился,растерянно сказал Борис-72.
– Нет, серьезно, я это помню...
Аркадия это ужасно развеселило.
– Встреча двойников в библиотеке!
– завопил он.- Рука руку моет, дубль дубля покрывает! Алиби друг другу создают! Один для алиби в библиотеке торчит, другой в это время свои темные делишки вершит!
– Да ну тебя!
– урезонивал я его.
– Как же мы могли друг другу алиби создавать, если Борис Стружков был в то время всего один?
– Э, брось!
– не сдавался Аркадий.
– Ты же сам заявил, что отправился в прошлое!
– Да ты пойми, чудак! Я ведь только двадцать третьего узнал, что меня будто бы видели двадцатого вечером в лаборатории! Двадцать третьего, понял? И ни в каком прошлом я тогда еще не бывал! Даже мне и не снилось!
– Нет, у меня что-то мозги не срабатывают, - признался Борис-72. Может, ты объяснишь все по порядку?
Я объяснил по порядку. Аркадий слушал с сочувственно-иронической усмешкой, а Борис-72, потрясенный, крутил головой.
– Ну и ну!
– сказал он под конец.
– Это же действительно обалдеть можно!
– Он помолчал секунду.- Но, знаешь, Нина... Нина меня все-таки удивляет... Ты думаешь, она действительно пошла к этому... Линькову?
– Наверное...
– ответил я.
– Ты бы видел, в каком она была настроении... И в конце концов ее тоже понять можно...
– А я вот не могу ее понять!
– с неожиданной горечью сказал Борис-72. Никогда
У меня вдруг сердце стукнуло так гулко и больно, будто о ребра ударилось.
– Ты... с ней? С Ниной?
– тихо спросил я.
– Ну да...
– не глядя на меня, пробормотал Борис.
– Не дурите, ребята!
– прикрикнул на нас Аркадий.
– Это же совсем другая Нина!
– В каком смысле другая?
– удивился Борис.
Но я сразу понял, что имеет в виду Аркадий.
– Ну, как же ты не понимаешь!
– с азартом начал я втолковывать Борису-72.
– На нашей линии все ведь пошло совсем иначе. Ты сообрази, сколько мы там пережили за три дня! Смерть Аркадия, расследование, тайны какие-то кругом, эта дьявольская путаница с двойниками! Да представь только, что вот ты своими глазами увидел Нину в окне лаборатории, а она все начисто отрицает и какую-то нелепую комедию разыгрывает!
Борис-72 слушал меня, болезненно морщась.
– Нина все равно та же самая, - пробормотал он, - только линия у нас, верно, спокойная... А люди все те же...
– Да ничего подобного!
– настаивал я.
– По-твоему, бытие не определяет сознание, что ли? Да я, знаешь, как изменился за эти трое суток!
– Доказывай, доказывай, Борька!
– невесело сказал Аркадий.
– Доказывай ему, что с его Ниной все в порядке, а себе - что это не твоя Нина, а совсем другая.
– Разве это не правда?
– упавшим голосом спросил я.
– Правда, правда, успокойся!
– серьезно ответил Аркадий.
– И больше об этом не надо. Не советую.
"Это правда. Это должно быть правдой, - твердил я себе.
– Та Нина, которую я увижу здесь, Нина, которая два года замужем за Борисом, она другая. Она прожила на два года больше той, моей Нины, и прожила их без меня, но она не прошла через эти страшные трое суток... Она, конечно, другая..."
– Борька, бросай лирику!
– хмуро сказал Борис-72.
– Объясни мне все же, что из этого следует. Временная петля, что ли, у тебя получилась? Ведь выходит, что тебя видели двадцатого вечером в лаборатории, а после этого ты вернулся снова в двадцатое и тебя увидели в лаборатории? Замкнутая петля? Вроде как в том рассказе - помнишь?
– где археолог берет из музея нож, приносит его в прошлое, а там, после его смерти нож помещают в музей, где он его и взял?
– Ничего подобного!
– возразил я.
– В том-то и дело, что никакой петли не было. То есть я сначала и сам подумал, что это петля и что я уже сделал нечто такое, о чем сам еще не знаю. Я подозревал, что таинственный незнакомец, который ждал Аркадия в запертой лаборатории, это я и есть... Ну, и что я, может быть, как-то участвовал в убийстве или в смерти Аркадия... Но потом я понял...
– С ума сойти!
– ошеломленно сказал Аркадий.
– То есть я уже ничего не понимаю! Записки ты не видел, расчетов - тоже. Ну, а как же тогда ты попал в прошлое?