Кто есть кто (фрагмент)
Шрифт:
– Да чего там сравнивать, - не унимался он, - вы сами посмотрите: поле я брал однородное, как всю жизнь мы брали... а весь мой вклад исчерпывается элементарными упражнениями в области математической физики...
Аркадий торопливо набрасывал прутиком формулы и схемы. Конечно, хуже у него не было. Может, он кое-что и не успел доработать, но в принципе это выглядело великолепно - смелое, остроумное математическое решение сложнейшей проблемы.
– Ну, что это, как людям везет! Всякие открытия на их мировых линиях совершаются, один я несчастный...
– жалобно заныл Борис-72.
– Какая-то у меня линия
– Будет вам и белка, будет и свисток!
– заявил Аркадии, - Раз мы здесь, ты за свою линию можешь не беспокоиться - не такие еще дела завернем! Борька!
– Он снова вцепился в меня, - Ну, запряг ты свои градиенты в работу, а дальше что? Так и рванул сразу в двадцатое мая?! Где ж ты там лазил, что мы тебя не видели?
Я начал рассказывать, а попутно уточнял у Аркадия, что же происходило на самом деле. В общем-то я сам уже понимал почти все. Разговаривали на лестнице два Аркадия - этот и "тамошний". И насчет спичечного коробка я правильно догадался.
– Пустой коробок был, - сказал Аркадий.
– Плохо то, что я его где-то там, на той линии, выронил. Найдет его какой-нибудь дотошный товарищ, увидит дату...
– Да ну, станет кто разглядывать дату на сломанном спичечном коробке! возразил Борис-72.
Я им все рассказал, как было. Объяснил Бори-су-72, что никакой петли не было: Нина и Ленечка видели меня в институте около одиннадцати часов, а я, вернувшись в прошлое, исчез из института не позже восьми, да еще и таблетки прихватил.
– Таблетки прихватил...
– пробормотал Борис-72.
– Погоди! Я правильно понимаю или все еще путаю? Это, выходит, ты создал нашу мировую линию?
– Кажется...
– смущенно ответил я.
– Вообще-то я не хотел... не имел в виду...
– Оно и видно, что ты все это нехотя делал, шаля-валя. Мог бы придумать что-нибудь поинтересней... Спасибо, хоть моего Аркадия спас!
– Зато мне он веселенькую жизнь устроил!
– сказал Аркадий, криво усмехаясь, - Это ж надо - такой удар с тыла! И в такую минуту! Представляете: вышел я из хронокамеры живой-здоровый, значит, моя теория доказана! Ну, настроение, сами понимаете, сложное: с одной стороны, успех, а с другой... Из-за всех этих мыслей я даже не сразу сообразил, что если Аркадий Левицкий в этом мире погиб два года назад, то вахтер на проходной заорет с перепугу при моем появлении. Вошел я в проходную - Макарыч смотрит на меня как ни в чем не бывало и говорит: "Поздненько вы сегодня, устали небось!" Я думаю, что же это случилось, и ничего сообразить не могу... То есть понимаю, что Аркадий, очевидно, не: не сделал...
– А почему ты, собственно...
– начал Борис и запнулся.
– Ах, ну да... ты ведь договорился, что он глотнет таблетки после твоего ухода?
У Аркадия лицо свела судорога. Всем нам опять стало тяжело. Но в конце-то концов никуда от этого вопроса не уйдешь... Надо только без эмоций, по-деловому...
– А как вам вообще пришла в голову такая идея?
– спросил я.
– Вы так сразу и договорились, при первой встрече?
– Нет, не сразу, - помолчав, ответил Аркадий.
– После первого перехода я немного подладил камеру, сделал второй переход, потом третий. Из камеры я не выходил, так что возвращался каждый
Перемещался я, разумеется, вечером, когда в зале уже не работали... Но я сообразил: раз я выйду, то вмешательство в прошлое неизбежно совершится, пусть даже небольшое, и через два года на том конце, в будущем, некому будет камеру включить...
Я снова вспомнил погасший глазок своего пульта. Что и говорить, Аркадий куда лучше меня продумал все последствия... Аркадий помедлил и сказал, смущенно улыбаясь:
– Вот поэтому мне и пришлось в обязательном порядке встретиться с самим собой.
– Почему же в обязательном порядке?
– не понял я.
– А к кому же мне было обратиться, как не к самому себе? Я договорился, что он через два года повторит мой опыт - отправит в прошлое камеру и включит ее на автомат, чтобы я мог вернуться, - объяснил Аркадий.
– Вот это да!
– ошеломленно пробормотал Борис.
Решение Аркадия было не просто эффектным: оно вытекало из всей логики наших представлений о времени и в то же время выглядело так парадоксально, что не каждый бы до него додумался. Но Аркадий есть Аркадий.
– Так что действия мои были в известной степени предрешены заранее, без воодушевления продолжал Аркадий.
– Мне повезло, я застал Аркадия в лаборатории. Впрочем, я помнил, что в тот период он... ну то есть я... часто засиживался там один... Это было шестнадцатое мая...
Я покраснел. Борис-72 тоже.
– Ну, свои эмоции я описывать не буду, - скороговоркой сказал Аркадий, - вы сами сегодня это испытали. В общем-то, конечно, ради одного этого стоило...
Говорили мы долго, допоздна... Тогда и сообразили... Кто первый высказался, не помню, да это и неважно - думали-то мы одинаково... Решили действовать, назначили встречу на двадцатое... Потом я отправился в зал. Ребята, до чего странно было входить в камеру и знать, что ее включил два года спустя - человек, который только что с тобой говорил, который еще здесь... В общем, переместился я обратно, встретил того же Аркадия, только на два года старше... Посмеялись: почему это, мол, я так опоздал на свидание - целых два года... Потом я кое-как перекантовался четыре дня на нелегальном положении в 1972 году.
– А "то еще зачем?
– удивился я.
Аркадий слегка смутился.
– Ну, просто у меня поле было рассчитано точно на два года... А пересчитывать все из-за этих четырех дней... Знаешь, расчеты у меня очень сложные, делать их наспех, да еще в таких условиях... ну, представляешь, сидел я в Заречье, у деда Карася... Хрен там рассчитаешь, в таком шуме и гаме... да еще без ЭВМ...
– Дал бы тому Аркадию, - посоветовал Борис-72.
– Ну... тоже и ему с этим возиться, на глазах у Бориса...
– Это у меня, что ли?
– поинтересовался Борис-72.
Аркадий хмыкнул и, сощурившись, уставился куда-то вверх.
– Я, знаешь, и сам уже сбиваться начал!
– сказал он после паузы.
– Нет, это не у тебя. Это ведь был 1972 год на линии II, которая возникла 16 мая 1970 года, после первой моей встречи с двойником. А ты, братец, находишься во-она где, на линии IV, которую оборудовал специально для тебя твой лучший друг Борис Стружков, обитавший до вчерашнего вечера в 1970 году на линии III.