Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды
Шрифт:
Тогда Монте обстоятельно разъяснил, что при таком раскладе тот вообще ничем не рискует: есть-де параграф 173, а клиенты Монте этот параграф шибко уважают. Кроме того, он научил бы Куфальта, и тот бы быстро сообразил, где стоило рискнуть, а где нет.
Говоря это, он мечтательно заглянул в свой портсигар, взял сигарету, посмотрел на Куфальта, закурил, потом опять взглянул на Куфальта и, дымя сигаретой, говорил, говорил без умолку…
А Куфальт принадлежал к тому типу людей, которые могут смотреть
Конечно, само по себе предложение, может, было не таким уж плохим, однако Куфальту оно чем-то не понравилось, во всяком случае, над ним стоило крепко подумать, но если этот парень, этот херувим, сидевший рядом с ним и пускавший ему дым в лицо, решил, что он, Куфальт, у него на крючке, он сильно просчитался!
Последовала короткая перепалка, Куфальт назвал образ жизни Монте гнусным, Монте счел поведение Куфальта глупым, в конце концов они разошлись в разные стороны и с тех пор друг с другом не знались.
Дело было в августе, а теперь на дворе стоял октябрь. Два месяца много значат. И если Куфальт, жуя булочки с ливерной колбасой, внимательно разглядывал прохожих, то делал это, может быть, потому, что появление Монте было бы сейчас весьма кстати. Будь Монте тогда чуть поумнее и пойми он, что куревом ничего не добьешься, можно было бы договориться и работать на пару.
Но Монте не объявлялся, Монте не было.
А вместо него появился высокий темноволосый мужчина с серой пористой кожей, пронзительными черными глазами, в сверхмодном клетчатом костюме.
— Вот так номер! Бацке! — от неожиданности воскликнул Куфальт.
— Привет, Вилли, — произнес Бацке, усаживаясь рядом с ним на скамейку.
— Только что о тебе вспоминал, Бацке, — сказал Куфальт.
— Значит, плохи твои дела, — произнес Бацке.
— А твои? — спросил Куфальт.
— Спасибо, тоже, — ответил Бацке. Возникла небольшая пауза, Бацке зашевелился на скамейке, будто вставая, и потому Куфальт торопливо спросил:
— И нет никаких дел, Бацке?
— Дела всегда есть, — заявил великий Бацке.
— Какие именно?
— Ты что, решил, что я тебя наведу?
Долгое молчание.
— Почему ты тогда не пришел к лошадиному хвосту?
— Ладно, кончай болтать, — отмахнулся Бацке.
— Ты, наверное, остановился у своей вдовы-капитанши в Харвестехудевег? — снова осведомился Куфальт.
— Ладно, Вилли, хватит, — сказал Бацке. — Курево есть?
— Нету.
— И у меня нету.
Оба усмехнулись.
— Деньга есть? — снова спросил Бацке.
— Нет.
— А что, на продажу есть что-нибудь?
— Тоже нет.
— Тогда поехали в Ольсдорф.
Тут Бацке встал и так
Куфальт остался сидеть.
— А что я забыл в Ольсдорфе?
— В Ольсдорфе, — заявил Бацке, — самое современное кладбище в мире.
— А мне оно на что? — спросил Куфальт. — Хоронить мне себя вроде рановато.
Оба опять ухмыльнулись.
— Ладно, поехали, — заторопил Бацке.
— А мне-то зачем туда?
— Я думал, ты хочешь пойти со мной на дело?
— Что за дело на самом современном в мире кладбище?
— Сам все увидишь.
— Только билет я тебе покупать не буду, — решительно произнес Куфальт.
— А кто тебя, кореш, об этом просил? Мелочь у меня самого найдется.
И они пошли на вокзал.
Проезд стоил всего пару медяков, но, стоя у окошка кассы, Куфальт заметил, что бумажник Бацке набит ассигнациями по двадцать и пятьдесят марок. И хотя, казалось, Бацке был не против, чтобы его дружок узнал об этом, он все-таки не стал платить за Куфальта, а лишь удовольствовался выражением растерянности, которое появилось на лице Вилли.
Поезд был битком набит пассажирами, и поговорить не удалось. Но едва только они оставили позади здания вокзала в Ольсдорфе, как Куфальт сказал:
— Послушай, Бацке, да ведь у тебя полно денег.
— А как же, — произнес Бацке, — Так оно и должно быть. А вот и кладбище.
— Да, — сказал Куфальт. Кладбище его не интересовало. Он почувствовал себя уверенней. Уж двадцать-то марок Бацке ему одолжит. А это четыре тысячи адресов. И на какое-то время уверенность в будущем. Приготовившись во всем слушаться Бацке, он спросил:
— Мы сейчас пойдем на кладбище? А ты хочешь?
— Раз нужно.
— Я спрашиваю, ты хочешь?
— Я могу разок взглянуть на него.
— Да нет, — решил великий вор Бацке, — вообще-то кладбище меня не интересует.
— Тогда пойдем куда-нибудь еще.
И Бацке выбрал путь, который вел в противоположную от кладбища сторону.
— Куда же мы теперь идем?
— Не все тебе знать.
— Послушай, Бацке, — попросил Куфальт. — Купи сигарет, а?
— Да ты что, — начал было Бацке, но, одумавшись, сказал: — У меня нет мелочи.
— У тебя полно бумажек по двадцать марок, — сказал Куфальт.
— Не хочу я сейчас менять. Купи сам. А я тебе сегодня вечером отдам.
— Ладно, — сказал Куфальт, поискав глазами табачную лавку.
Он нашел ее и хотел было войти.
— Стой, — крикнул Бацке и вытащил из бумажника двадцатку. — Вот тебе двадцать марок. Возьми сразу пятьдесят штук «Юно». Ну, а я потихоньку пойду вперед, туда, вниз.
— Ладно, — ответил Куфальт.
Колькольчик долго звенел в этой загородной лавке, но никто не выходил.