Кто стоял за спиной Сталина?
Шрифт:
Тогда же, по свидетельству Якубова, П. А. Джапаридзе получил сведения о связях с охранкой секретаря Союза нефтепромышленных рабочих Николая Леонтьева {41} . На заседании Бакинского комитета РСДРП, на котором с участием П. А. Джапаридзе и И. В. Джугашвили обсуждался данный вопрос, было решено отправить Н. Леонтьева в другое место и там убить. Обвинение в провокации предъявили ему И. В. Джугашвили и Якубов, после чего Н. Леонтьев двое суток находился под домашним арестом. «На третий день» ему «купили билет, но, — вспоминал Якубов, — он не поехал. Потом просился поехать в Питер, откуда привезет оправдание. В это время уезжал Николай Петербуржец, и ему было поручено в Питере узнать подробнее о Леонтьеве.
Несмотря на то что для обвинения А. Пруссакова, Е. Козловской и Н. Леонтьева у Бакинского комитета РСДРП не имелось уличающих доказательств, было решено выпустить листовку с обвинением их в провокации.
«Ввиду множества распространившихся в последнее время слухов о провале техники, — доносил 28 сентября Михаил, — Бакинский комитет решил выпустить прокламацию, отпечатав ее в частной типографии. Прокламация написана Кобой и содержит в себе изложение мер, принятых Б[акинским] к[омитетом] для спасения техники и объявление о ряде провокаторов, обнаруженных в организации. Таковыми объявляются: бывшие наборщики в типографии Александр Пруссаков, жена его Дуня Козловская, Фирсов Балаханский, Сашка Романинский и Николай Леонтьев — бывший секретарь Союза нефтепромышленных рабочих» {43} .
На следующий день, 29 сентября, такая листовка действительно появилась. Она была издана в типографии «Арамазд» {44} . В ней отмечалось, что охранке удалось установить местонахождение подпольной типографии («техники») и она планировала захватить ее в момент печатания № 8 «Бакинского пролетария», а «для отвода глаз охранка искала „технику“ не там, где она помещалась, а в Балаханах через своих агентов: Фирсова Балаханского и Сашку Романинского», и далее сообщалось: «Бывшие наши „техники“, работавшие в нашей нелегальной типографии уже три года, Александр Пруссаков (слесарь из Петербурга, среднего роста, брюнет, смуглое лицо, лет 30–32) и жена его Дуня Козловская (ткачиха из Петербурга, низенькая, серые глаза, лет 27–29) уже несколько месяцев состоят на службе у охранки», «объявляется также провокатором бывший секретарь Союза нефтепромышленных рабочих Николай Леонтьев, недавно арестованный с мирзоевцами и потом освобожденный. В Москве и за границей известен как провокатор Демьян» {45} .
В сводке агентурных донесений Бакинского охранного отделения за сентябрь 1909 г. в разделе «Меры» по поводу приведенного выше (28 сентября) сообщения Михаила значится: «Фирсов предупреждается; остальные отделению неизвестны» {46} .
Из этого явствует, что из пяти человек, объявленных агентами бакинской охранки, с ней был связан только один человек. А поскольку в это время местное губернское жандармское управление имело лишь одного секретного сотрудника по кличке Эстонец {47} , обвинения в провокации, выдвинутые против остальных лиц, названных в листовке, не имели под собой оснований.
11 октября Фикус сообщил: «Приехал Алеша Джапаридзе, нот чует у своей жены, днем его нигде нельзя видеть, его очень скрывают. Сегодня или завтра „Коба“ едет в Тифлис для переговоров о технике» {48} . В этот же день жандармы нагрянули на квартиру П. Джапаридзе. Вот как вспоминала этот эпизод его жена В. Ходжишвили:
«Октябрь 1909 г. У нас на квартире Иосиф Сталин и Серго Орджоникидзе. Вдруг появляется помощник пристава с двумя городовыми с целью ареста Джапаридзе. Моментально сообразив,
В этом эпизоде много странного. Так как арест П. Джапаридзе был произведен по распоряжению Бакинского охранного отделения, почему для этого были выделены простые полицейские, а не жандармы? Почему помощник пристава, который имел право задержать и доставить в участок любых лиц, оказавшихся в квартире арестованного, не сделал этого, а пошел куда-то «звонить»? Почему городовые были оставлены не в квартире, а у парадного и черного хода? И почему вместе с И. В. Джугашвили и Г. К. Орджоникидзе не бежал П. А. Джапаридзе?
Вскоре после этого эпизода И. В. Джугашвили уехал в Тифлис. 18 октября Михаил доносил:
«Скорым поездом № 11 в 6 час. вечера „Коба“ выехал в Тифлис на конференцию. Там будет решаться вопрос об издании общего для Кавказа органа „Кавказский пролетарий“ и другие, связанные с этим вопросы. На этой неделе „Коба“ вернется и сейчас же приступит к постановке техники. Кому перейдет это дело в случае его ареста — неизвестно, почему это крайне нежелательно, так как во всех отношениях повредит делу».
Пометка: «По выяснении того, что назначенный на вокзале пост наружного наблюдения не видел выезда „Молочного“ („Кобы“), срочно телеграфировано начальнику районного [охранного] отделения о встрече „Молочного“ в Тифлисе с указанием цели его поездки» {50} .
19 октября начальник Бакинского охранного отделения Мартынов телеграфировал начальнику Тифлисского охранного отделения:
«Арест „Кобы“ безусловно нежелателен в виду грозящего провала агентуры и потере освещения предстоящей ликвидации местной организации и ее техники» {51} .
Поездка И. В. Джугашвили в Тифлис по времени совпала с одним важным событием. Дело в том, что 21 сентября 1909 г. Германия выдала России арестованного в Берлине два года назад С. А. Тер-Петросяна (Камо), который 12 октября был доставлен в Тифлис и передан в руки местного ГЖУ {52} .
Еще 20 сентября 1909 г. Департамент полиции за подписью М. Е. Броецкого запросил Кавказское районное охранное отделение: «Вследствие представленной 27 августа за № 109982 агентурной отчетности по городу Баку за июль месяц 1909 г. по РСДРП Департамент полиции просит ваше высокоблагородие сообщить о результатах установки бежавшего из Сибири „Сосо“ (кличка „Коба“) <…>, а равным образом уведомить, какие приняты <…> меры» {53} .
Это означало, что Департамент полиции взял данный вопрос на контроль. Начальник Тифлисского ГЖУ А. М. Еремин, по всей видимости, запросил Бакинское охранное отделение и только после этого, через месяц, 24 октября (!) дал ответ, который гласил:
«Вследствие предложения Департамента полиции 30 минувшего сентября за № 136706 Кавказское районное охранное отделение доносит, что, по сообщению начальника Бакинского охранного отделения, бежавший из Сибири „Сосо“, кличка в организации „Коба“, является по установке жителем гор. Тифлис Оганесом Вартановым Тотомянцем, на каковое имя он имеет паспорт, выданный тифлисским полицмейстером с 12 мая сего года за № 982 на один год» {54} .