Кто-то дает сдачи
Шрифт:
Было бы только время… Так вы говорите, в Дальбю есть хорошенькая церквушка?
– Ага. И непременно загляните в собор. Там для сведущего человека найдется что посмотреть.
– Точно. Взять, к примеру, надгробную скульптуру в склепе Финна, вернее, Симеона… теперь принято считать, что она изображает Симеона. Я тут читал прелюбопытную статейку…
Беседу прервали громкие голоса. Метрдотель призывал к порядку подгулявшую компанию. Один из парней особенно разошелся и, как видно, воспылал нежной страстью к официантке.
Метрдотелю было отнюдь не весело. А когда гуляки полезли в ссору, обзывая его немчурой и недоделанным нацистом - из-за легкого немецкого акцента,- настроение у него вконец испортилось. Он бурно запротестовал, пытаясь объяснить, что он родом из Швейцарии, но все напрасно: крикуны остались при своем. Мало того, начали осыпать его совсем уж унизительными прозвищами, из которых «гомик» было, пожалуй, самое безобидное.
Эмиль Удин раздумывал, не вмешаться ли, но решил пока подождать.
И в этот момент накатила первая волна боли. Он согнулся пополам, дыхание перехватило.
Скандал утих так же внезапно, как и начался. И компания с громкой руганью удалилась.
На лбу Удина выступил липкий пот. Что такое с желудком?
– подумал он.
Мимо прошел метрдотель, тихо бурча что-то себе под нос.
– Боже ты мой, это что за фрукты?
– спросил бармен.
– Студенты,- прошипел метрдотель.- Думают, им все дозволено - что хочу, то и ворочу!
Удин возобновил разговор с барменом. И еще полчаса оба обсуждали церковную архитектуру.
Живот болел, и Удин чувствовал себя препаршиво. Наконец он попрощался и поднялся к себе в номер.
Когда часы на соборной башне пробили двенадцать, он крепко спал; громкий храп несся из открытого окна в темную весеннюю ночь. Но и во сне он ощущал тупую боль.
Глава восьмая
1
В четверг в девять утра Инга Йонссон вопреки обещанию не позвонила.
В половине десятого Хольмберг позвонил ей сам, чтобы выяснить, как обстоит дело со списком. Ему сообщили, что Инга Йонссон на работу пока не приходила.
– Вот как? А когда она будет?
– Не знаю,- сказала телефонистка.- Вообще-то ей пора уже быть здесь.
– Пожалуйста, как только она придет, пусть позвонит нам.
– Хорошо.
В одиннадцать Хольмберг опять взялся за телефон.
– Еще не пришла?
– Пока нет.
– Вы не пытались позвонить ей и узнать, почему она задерживается?
– Нет. Тут у нас полный развал, сами понимаете, черт-те что творится.
– Где она живет?
– На Стура-Гробрёдерсгатан…
– Дом? И номер телефона? Какой у нее телефон?
– Нет, еще не приходила.
Он встал, снял пиджак и пошел к Улофссону.
– Слушай, похоже, Инга Йонссон исчезла.
– Как это - исчезла?
– Понимаешь, в девять она должна была мне позвонить, но не позвонила. Я попробовал связаться с ней по телефону сам, однако в конторе ее нет, а дома никто не
отвечает.
Улофссон потер подбородок и сообразил, что побрился из рук вон плохо.
– Странно… ведь у нее не было…
– Чего не было?
– …никаких причин удирать? Хольмберг поежился.
– Удирать?
– Да.
– Черт… я об этом не думал… Может, съездим к ней домой? Как ты?
– Давай.
2
– А чем сегодня занят наш друг Эмиль?
– спросил Улофссон.
– Черт его знает… Впрочем, скорей всего, знакомится с Соней и Сольвейг… изучает обстановку… Кстати, ты обратил внимание, как поздно он нынче явился?
– Нет. А когда он пришел?
– В четверть одиннадцатого.
– Ого-го!
– Бледный такой. С похмелья, видать. Но болтал, как обычно.
– Гм… Да, весельчак…
– Весельчак… Ха!
– фыркнул Хольмберг.
Им пришлось пересечь двор, войти в подъезд и подняться на три марша по скрипучей стоптанной лестнице.
Хольмберг позвонил - никакого ответа.
Нажав на звонок в третий раз, он попросил Улофссона спуститься в машину и связаться по рации с управлением.
– Скажи, чтоб позвонили в фирму и спросили, пришла она или нет.
На работе она не появлялась.
– Где же она, может быть?
– спросил Хольмберг.
– Ну, прямо мистика какая-то… Говоришь, обещала позвонить в девять?
– Да. А сейчас ровно полдвенадцатого.
Он позвонил к соседям. Открыла молодая женщина.
– Здравствуйте. Скажите, вы сегодня не видели фру Йонссон?
– Ингу? Нет.
– А когда вы видели ее последний раз?
– Вчера вечером… У нее жутко шумели.
– Шумели?
– встрепенулся Хольмберг.
– Да. Такое впечатление, будто она с кем-то ссорилась.
– Ссорилась? С кем же?
– Ну, с этим… с парнем, которого она себе завела недели три назад.
– А кто он такой?
– Я знаю его в лицо, а вот по имени… представления не имею.
– Так что же вчера произошло?
– Я слышала, как она с кем-то ссорилась, но через некоторое время все стихло. Ну, думаю, милые бранятся - только тешатся. Потом хлопнула дверь, и я решила, что он ушел. Глянула в кухонное окно, увидела, что кто-то идет по двору, и подумала: наверное, он.
– Когда это было?