Кто убьет президента?..
Шрифт:
Итак, по словам мисс Клайд, парни, закончив разговор, потихоньку совещались в сторонке, не проявляя признаков агрессивности и Кэролайн стала наблюдать за Майклом, меняющим колесо. Она услышала, как заработал мотор и краем глаза заметила, как тронулся с места автомобиль, стоявший у телефона-автомата. Про себя подумала: «Уехали – и ладно. Без них спокойнее». Но автомобиль снова остановился, из него вышел человек и направился к «Ягуару».
Кэрол не придала этому значению и наблюдала за работой Майкла. Вот тут в окно ее машины и постучали, и совсем рядом Кэрол увидела мужской силуэт (человек стоял спиной к свету). Грубый
Кэролайн с Майклом были знакомы давно. Судя по словам молодой женщины, они дружили, но не встречались постоянно. Виделись главным образом в театре «Дионис», что в Гриффитс-парке. Кэрол там была вроде бы примой, играла главные роли. К эпизоду с убийством Майкла Веллингтона это отношения, понятно, не имело – но Кэролайн Клайд не забыла об этом упомянуть, и даже не раз. А Майкл? Он тоже был актером? – Нет, он ведь был ученый, шекспировед, – поясняла женщина. Он занимался текстами. Шекспировские постановки у них в театре, по словам Кэрол, были замечательными. Да и вообще «Дионис» – знаете ли, театр необычный…
Всё было неясно в случившемся. Кто эти люди, которые убили Майкла. За что? Почему? Никто не стал бы ехать за ним сюда специально – кто же мог предполагать, что у «Ягуара» спустит колесо? На заказное убийство это тоже не похоже – не тот объект. Разве что кто-то мстит старшему Веллингтону таким образом? За что? Надо проверить. Мотивы убийства остаются неясными – бумажник у молодого Веллингтона не взяли, попытки похитить молодого человека тоже не было – следы борьбы отсутствуют.
Потемкин отошел от «Ягуара» и побрел с фонариком к телефону-автомату, тщательно глядя под ноги. Он и сам не знал, чего ищет. Гильзы эксперты уже нашли, нашли и свежий окурок – это отлично, в случае удачи можно будет пробить ДНК по базе данных. В телефонной будке на стенке фломастером был написан номер телефона – точнее, последние четыре цифры. Олег аккуратно переписал их в блокнот, сам не зная, для чего. Мало ли?..
А вот за будкой, в трех шагах Потемкин увидел то, чего эксперты не заметили – смятую упаковку от лекарства, закатвшуюся под куст и почти невидную в траве. Он бережно расправил ее – фамилию пациента не разобрать, название препарата – тоже. Зато ясно читается номер телефона аптеки и номер рецепта – три цифры посередине размазаны, но это всё равно уже кое-что.
Потемкин вернулся к Хопкинсу, который разговаривал с человеком из здешнего отделения полиции. Специалистов Группы, одним из подразделений которой руководил Хопкинс, на обычные убийства не вызывали…
– Какие гениальные догадки, консультант?
Олег давно уже привык к манере общения Хопкинса. Впрочем, привыкание было взаимным – к иным особенностям Потемкина тоже следовало приноровится.
– Разве что вот это…
Потемкин показал смятую
– Передай О’Рэйли. Что еще?
– Этот парень, Виктор, о котором говорила свидетельница…
– Уже взят под стражу. Пока молчит. Есть еще соображения?
– Не о чем говорить, – пожал плечами Потемкин. – Если бы кто-то решил мстить таким образом старшему Веллингтону, они бы наверняка оставили какой-то знак или записку. А тут – ничего… Судя по рассказу свидетельницы, это ребятки, которые тут гоняют на скорости по Малхолланду на автомобилях по отрезку Колдуотер – Лаурел. Может быть, из этой группировки, о которой ты мне рассказывал. «Ночные волки»? Или как их там?.. Они ведь в этом районе орудуют. А, может, кто-то еще – ты-то сам что думаешь?
– В любом случае, – пробурчал Хопкинс, – надо завтра будет идти к звездному папаше. Беседовать. Мне шеф приказал (он взглянул на микроавтобусы четырех главных общенациональных телеканалов, припарковавшихся за желтой полицейской лентой) приказал дать интервью. Успокоить общественное мнение, так сказать.
– Ага. Успокоишь…
– Ммм… – Хопкинс поглядел на убитого. – У этого парня в жизни никаких проблем не было – с точки зрения нормального человека. Думаешь, когда он сегодня из дому выходил, он знал, чем для него этот день кончится?
Хопкинс позволял себе подобные лирические отступления очень редко. Но иногда позволял.
«На какой же почве помешался принц?» – Фред Аткинс воздел руки к небу. – Вы слышите эти слова? Вы понимаете, как они гениальны? Если на то пошло, я пари держу, что эти слова для мировой литературы значат гораздо больше, чем пресловутое «Быть или не быть?» Просто так случилось, что это «быть или не быть» запоминается сходу, как какая-нибудь идиотская фамилия – и потом неотвязно вас преследует. А вопрос о том, на какой почве помешался принц – он же ключевой для нашей жизни!..
Постановка «Гамлета» обещала стать необычной. Дело в том, что Фред Аткинс относился к той категории режиссеров, которые не устают совершенствовать спектакль чуть не до премьеры, а иногда – и после. Есть такие неугомонные люди, с ними трудно работается в творческой сфере. Если речь идет о газете, то такой редактор будет останавливать номер, для того, чтобы поменять абзац, строчку или даже одно слово в ключевом материале и в последние часы перед засылом в типографию, и даже ночью, когда газета уже почти готова… Но нет! Снова – «стоп!» Снова надо заменить слово «осторожный» на слово «сторожкий» – или сделать еще что-то, столь же значимое.
Нынешний «Гамлет» Фреда Аткинса был, в общем, почти готов к выпуску уже около месяца назад. Актеры знали роли, были проработаны характеры, в целом выстроены мизансцены, найден нужный для спектакля темп и ритм… Все считали, что постановка должна получиться удачной. Все – но не Аткинс, который сидел на репитициях мрачнее тучи, оживлялся только показывая моменты, которые ему самому были безусловно важны – скажем, убийство Полония… А в остальном – был отстранен и равнодушен, и иногда даже позволял себе кричать на актеров, а Кэрол – Офелию просто довел своими репликами до слез. Потом извинялся – вполне искренне. Но так продолжалось до того дня, пока он не пришел на собрание труппы свежевыбритый, пахнущий дорогим одеколоном и весь светящийся.