Кто убьет президента?..
Шрифт:
– Господин Веллингтон, – нарушил молчание Хопкинс, – как вы знаете, мы делаем всё и даже больше. Но нам нужна и ваша помощь. Вы были дружны с Майклом – чтобы отец так дружил с сыном – это не часто случается в наше время. Наверняка у вас есть какие-то соображения о случившемся. У него были враги?..
Джо Веллингтон покачал головой.
– Мы с Майклом дружим, это точно, и я этим горжусь. Вы знаете, есть очень много случаев, когда за внешним благополучием семьи скрывается черт-те что. Свои скелеты в шкафу наверняка есть в каждом доме. Но у нас, если они и есть, – Веллингтон смотрел прямо на Хопкинса, – если они и есть, то к детям они не имеют никакого отношения. Нам повезло – у нас хорошие дети – и обе дочери, и сын. И потому – определенно «нет». Нет, мне не о чем думать и гадать в связи с гибелью Майкла. Он почти не
– Не могло так случиться, что его убили из ревности?
Веллингтон пожал плечами.
– Майкл не был женат. Стало быть, никаких претензий, даже формальных, к нему быть не должно было. Я уже сказал – девушек у него было немало… Кстати, вот его серьезнейшее увлечение – он был специалистом по шекспировским текстам. И несколько лет дружил с Фредом Аткинсом – есть такой режиссер, на мой взгляд – почти сумасшедший, но без этого в нашем деле не бывает. А театр, сами понимаете, это женщины, часто – красивые. И своеобразная атмосфера…
– Вы знали Кэролайн Клайд, которая оказалась на месте происшествия?
– Также, как остальных. Однажды мы оказались вместе на каком-то приеме, он нас познакомил. Она, кажется, старше него…
– А в университете? Там всё было нормально?
– Знаете, – Веллингтон в задумчивости потер подбородок (жест, знакомый по экрану миллионам телезрителей), – вы знаете, у него – счастливый характер.
Джо упрямо говорил о сыне в настоящем времени и Потемкин отметил это как непроизвольную защитную реакцию сильного по натуре человека, который и хочет выглядеть сильным – всегда и во всём.
– Так вот, – продолжал Веллингтон, – ему завидуют, это ясно. Считают, что у него с детства есть всё, о чем так называемый простой человек может только мечтать… Внешне это так и есть, но Майкл видит другое – как много и тяжело я с молодости работаю. И он знает, каким трудом всё наше благополучие создано. Опять же, он никогда никому не перебегал дорогу. Скажу вам больше – его недавно представляли на стипендию одного благотворительного фонда. Тридцать тысяч, кажется… Представляли не за имя, а по заслугам – мне об этом говорил их декан… А Майкл решил отказаться. Я спросил его тогда – почему? А он мне в ответ: «Папа, я и так занимаюсь тем, чем хочу и как хочу. Я ничем не обижен. А рядом люди, чью жизнь эта стпендия может в корне изменить».
Хопкинс задавал вопросы еще минут пятнадцать. Потемкин молчаливо наблюдал. Впечатление было однозначное – старший Веллингтон ничего не скрывает. Хотя с его экранным опытом – может, это только очередная роль, кто знает?
Полезной для следствия информации практически не было. Только в середине разговора Веллингтон упомянул о полученной Майклом странной открытке, написанной печатными буквами. Содержала она всего одну фразу: «ПОДУМАЙ О НАС».
– Майкл показал её мне, чтобы выяснить, не я ли это ему послал. Как раз тогда он мне почти неделю не звонил, а у нас дома это не принято. Но бывают семьи, и их много, где взрослые дети не звонят родителям неделями, а то и месяцами… Таких большинство, но у нас – другая семья. Я и впрямь был недоволен молчанием Майкла, но посылать сыну открытки – не мой стиль…Мы с ним посмеялись, и я об этом забыл. Может быть, зря? – Веллингтон вопросительно посмотрел на агентов. – Джордж! – это уже дворецкому, – принесите из моей спальни открытку с видом горной дороги. Она – на бюро, у окна.
Пока ждали дворецкого, Потемкин попросил разрешения задать вопрос.
– Господин Веллингтон, Майкл никогда не увлекался автомобильными гонками?
– Не понимаю, о чем вы? – недовольно переспросил Джо.
– Любил он смотреть эти гонки по телевизору? У него самого случались штрафы за превышение скорости?
– По телевидению, если иметь в виду спортивные программы, он смотрел «Лейкерс» [2] . Он за них болел. А «тикеты» – штрафы за скорость – домой чаще всего приносит моя жена… –
2
известный лос-анджелесский баскетбольный клуб НБА – прим. ред
Безмолвный дворецкий проводил их до выхода. Уже около машины Олег попросил у Хопкинса открытку. Неровные фиолетовые буквы странной надписи на обороте. А лицевая сторона – горная дорога над обрывом, огни в долине…
– Ты обратил внимание, коллега, что тут изображено? – поинтересовался Хопкинс. И пояснил: – Малхоланд драйв. И совсем недалеко от того места, где его убили…
«Крупнейшая русская газета США!» «Самый читаемый еженедельник Америки!» Эти и другие подобные лозунги украшали первую страницу «Вестника», многократно повторялись в текстах газеты, и потому у неискушенного читателя создавалось впечатление силы и мощи этого печатного издания – на что собственно все эти заклинания и были рассчитаны.
Грэг Красовски прекрасно помнил, как давно, вскоре после приезда в Америку, его сосед Миша, долго и в ту пору безуспешно пересдававший экзамены на врача, узнав, что Грэг сотрудничает в «Вестнике» и часто бывает в редакции, с завистью спросил его вечером за чаем:
– Скажи мне, только честно – сколько у «Вестника» подписчиков? Миллион наберется?
– Редакционная тайна, – гордо ответил Грэг. – Но для тебя скажу, что чуть поменьше…
Сколько подписчиков у «Вестника» на самом деле Грэг долго понятия не имел – в редакции в ответ на этот вопрос только делали большие глаза и махали руками, но знакомая наборщица Маша (кстати, сестра арестованного сейчас Виктора Полячека) когда-то под большим секретом сказала Грэгу, что подписчиков около десяти тысяч. Причем по тому, в какой тональности это говорилось, догадливый Грэг понял, что и эта цифра сильно преувеличена.
И тем не менее до сих помнил Красовски, как он был горд и доволен самой постановкой вопроса, заданного будущим врачем. Сам Грэг был инженером-химиком, работал в Америке в крупной компании, но от болезни журнализма никак не мог избавиться.
И потому относился к «Вестнику» по-хорошему пристрастно. Хотя прекрасно знал Грэг, что крупнейшая газета занимает четыре небольшие комнаты на втором этаже старого офисного здания в далеко не престижном районе. Что работают в ней семь человек, да и то никто не занят полную неделю – кто выходит на два дня, кто – на три… Что журналистов в штате газеты нет, ибо им нечем платить. И газета существует на самотеке – печатает, что здешние пенсионеры пришлют, да еще подворовывает из русских газет – иногда в те давние годы опытный глаз замечал на печатной странице почти невидимую полоску на границе текста – это когда не получалось замазать начисто край копированного материала.
Потом пришел интернет и публиковать чужое стало значительно легче. И теперь русских газет, питающихся перепечатками из Сети, в Штатах столько, что и не пересчитаешь.
Все это Грэг Красовски прекрасно понимал, но ничего не мог с собой поделать – писал по ночам, правил, переписывал – и отправлял электронной почтой в редакцию. А чаще – сам относил. Какая-никакая, а редакция была островком русской культуры в чужой стране. Тут можно было в разгар рабочего дня и потрепаться со знакомыми, и анекдот рассказать, и свежие новости услышать. Нечего и говорить, что в «Вестнике» были рады такому автору. Более того – издатель Семен Кордамонов в знак особого расположения выделил Грэгу рабочий уголок в отделе маркетинга. «Уголком» это строго говоря тоже назвать нельзя было. Но с американской культурой «кубиков», когда сотни человек сидят в общих промещениях, отделенные друг от друга прозрачными (или «призрачными» – говорил Красовски) – перегородками, этот уголок был, можно сказать, вполне комфортабельным. Здесь располагались стол с компьютером и даже висел на стене шкаф, где хранились у Грэга рукописи и необходимые для работы мелочи. Маша Полячек, которая относилась к Грэгу с симпатией, помогла ему обустроиться – Маша отлично разбиралась в компьютерах. И Грэг Красовски очень гордился своим журналистским рабочим местам, тем более, что сиживал он в редакции нечасто, а потому – этот стол был не просто стол, но и знак того, что Красовски в «Вестнике» ценят и уважают.