Кто услышит коноплянку?
Шрифт:
– Вот президента выбрали, твою мать, - выругался Бугай.
– День работает, потом неделю лечится, а потом еще месяц отдыхает... Потом по новой: день работает...
– Тебе-то какое дело?
– перебил его Гнилой.
– Как это - какое?
– обиделся Бугай.
– Это же президент. В других странах...
– Дурак ты и имя твое матом. Подумай башкой своей тупой: если бы не Ельцин, кем бы ты был?
– Не понял.
– Хорошо, объясняю. Ты откуда родом?
– Город Щигры Курской
– Понятно, из деревни.
– Это город, - Бугай обиделся еще больше.
– У нас завод там большой.
– Да ты не обижайся, я сам из такой же деревни. Завод, говоришь? Ну так и вкалывал бы ты при Советах на этом заводе за свои 120 рэ или трактористом работал в соседнем колхозе. С утра до ночи в говне и мазуте. Разве не так?
– Так, наверное, - согласился Бугай.
– А если б тебя Бог умом не обидел, поступил бы в институт. И стал бы инженером. И опять - на родной завод. Только уже за 110 рэ. Лет через десять получил бы квартиру. Через двадцать - купил "Москвич". Наплодил бы пару-тройку бугаят. По вечерам жена таскала бы тебя на дачу... Что, я не так говорю?
– Так, наверное.
– А теперь посмотри на себя. Уважаемый пацан, состоишь в солидном деле. Машин ты уже сколько сменил?
– Сколько... Одну только.
– Хорошо, одну. Зато сейчас у тебя классный джип.
– Так я же не новую тачку брал, в отличие от некоторых.
– Ну ты и жлоб. Как мы быстро к хорошему привыкаем. Лет тебе сколько?
– Двадцать пять.
– У тебя при советской власти мог быть джип, пусть даже подержанный? Я уж не говорю о девочках, которые к тебе на шею сами кидаются.
– Ты прав, братан. В натуре, прав, - согласился Бугай.
– То-то. Ельцин ему, видите ли, не нравится.
– Слушай, - обратился к Гнилому Бугай. Им уже целиком завладела новая мысль.
– Ну почему так в жизни бывает: все хорошо, но что-нибудь обязательно плохо?
– Ты о чем?
– Да все о том же. Правильно ты все говоришь, но, смотри: Мишку Титова уже год как похоронили. Так? На похоронах народу сколько было! Толпа! А теперь считай, из той братвы, что с нами Мишку хоронили: Хромика убили, Вязю убили, Серого тоже убили.
– Ну и что из этого?
– Как что? На кой хрен мне бабы эти, джип, если меня завтра вперед ногами понесут? Гнилой смерил Бугая взглядом:
– Братан, а ты думаешь жить вечно?
– Не вечно, но...
– Все равно подохнешь. Да, из "быков" до тридцати-сорока мало кто доживает. Но по мне это лучше, чем за гроши вкалывать на чужого дядю до пенсии. Ты вспомни, как того же Мишку хоронили.
– Круто было.
– А памятник ему какой поставили? Не зря жил человек.
– Ты прав. Между прочим, - впервые за все время разговора Бугай обернулся назад, в сторону
– Где?
– наивно спросила Юля, до этого молча слушавшая разговор мужчин.
– В... На кладбище, где же еще? И памятник будет. Я, - Бугай неожиданно засмущался, - стихи сочинил. Ну, не совсем я, с друганом одним...
– Прочти, - попросила Юля.
Остальные поддержали ее. Откашлявшись, Бугай стал декламировать: Допейте мой стакан, братки,
И докурите сигарету. А если вдруг кто спросит обо мне,
Скажите: его больше нету.
– Ну как?
– обвел он взглядом честную компанию.
– Здорово!
– сказал Шурик.
– Мне понравилось, - явно лукавя, высказала свою оценку Юля.
– А для меня напишешь что-нибудь такое?
– неожиданно попросил Гнилой.
– Для тебя - конечно, - Бугай был явно польщен.
– Все, кончаем базар, - поставил точку в разговоре Гнилой.
– Давайте лучше будем решать, что делать дальше.
– Смотрите, - опять подал голос Бугай, - стадо.
– Ты что, коров никогда не видел? Я ему о деле, а он то стихи читает, то коровами любуется. Гнилой стал "заводиться".
Юля заметила, что делал он это с пол-оборота.
– При чем здесь коровы?
– Утро только начиналось, а Бугай обиделся уже в третий раз.
– Коров пастухи гоняют. Весь день. Соображаете?
– А это идея, - одобрил Шурик.
– Юля, пойдем поговорим с людьми. Одобрил Бугая и его напарник:
– Только, братки, разговаривать на этот раз буду я. Впрочем, пастух, невысокий шустрый старик в телогрейке, уже сам шел к машине.
– Дорогие товарищи, здравия желаю. У вас, случай, закурить не найдется?
– Найдется, батя, найдется.
Гнилой первым вышел из машины. За ним последовали другие.
– Может, и на бутылочку заработаешь. Только ты учти, я товарищей не люблю.
– В смысле, одиночество предпочитаете?
– В смысле, ты сам знаешь, кого товарищами называли.
– Кого?
– Ты бестолковый, дед? Лучше скажи, никто из чужих здесь не проходил?
– А закурить?
– Бугай, дай ему закурить. Дед не спеша и с удовольствием затянулся. Потом спросил:
– А что вы имеете в виду, това... добрые люди?
– Ну вот вчера ты весь день, наверное, коров своих гонял. Видел человека...
– С бородкой? Русый такой? С рюкзаком?
– Он!
– вырвалось у всех четверых одновременно. Дед был доволен тем эффектом, который произвели его слова.
– Вежливый такой, культурный товарищ, одним словом. Только видно, что квелый весь из себя. Друг, что ль, вам?
– Что такое квелый?
– спросила Юля старика.
– Слабый то есть. Видно, что болеет.