Кто услышит коноплянку?
Шрифт:
– Ух ты! Здорово. Я даже возбуждаться стал.
– То-то и оно, браток. Я всегда возбуждаюсь, когда человек ломается. Помнишь, как мы из двух деловых "бабки" выбивали? Друзья были, со студенческих лет вместе, одним делом занимались.
– Помню, - радостно заржал Бугай.
– Ты еще им сказал, что у одного из них есть шанс выжить.
– Точно. Как они за жизнь свою боролись? Как один замочил друга своего, а потом лизал нам сапоги?
– Но ты был не прав тогда, братан.
– Почему?
–
– Дурак, я его пожалел. Как бы он с такими угрызениями совести жил? Они же любят о совести говорить, о милосердии. А как смерть почуют, только о шкуре своей и думают.
– Я хочу прощения попросить, - подала голос Юля.
– О-ой, как рано, - разочарованно протянул Гнилой.
– Не думал, что ты такая слабачка.
– Я хочу у свиньи прощения попросить. Полезное животное, да и не виновато оно в том, что люди ее именем друг друга называют. Ты не животное, Гнилой.
– Вот как? Кто же?
– Не знаю. Честно, не знаю. А имечко у тебя - в самый раз. Хороший, сразу видно, человек тебя им окрестил. А теперь делай, что хочешь.
– И Юля устало опустилась на траву.
– Встань, падла, когда я с тобой разговариваю, - заорал Гнилой. Он явно не ожидал от Селивановой такого.
Юля улыбнулась:
– Уже начал возбуждаться? Шурик, ты тоже будешь ломать меня? Растерянный Шурик беспомощно взмахнул руками:
– Ребята, дурь какая-то получается. Пошутили - и будет. Гнилой, я поговорю с ней, дай мне десять минут. Она извинится перед тобой.
– Заткнись!
– рявкнул на него бандит.
– Слизняк!
– Первый раз соглашаюсь с тобой, Гниль, - почти с радостью поддержала его Юля. В эту секунду подошедший сзади Бугай со всей силы ударил ее по спине в район правой почки. Селиванова, вскрикнув, упала.
– Одну опустили! Ну-ка, пошути теперь.
– Только не очень старайся, Бугай, - попридержал дружка Гнилой.
– Мне отбивная котлета не нужна.
– Обижаешь, я свое дело знаю. Неожиданно Юля заплакала. Из закрытых глаз потекли слезы:
– Я не переношу боли. Не бейте!
– Бугай, подними ее. Так. Теперь давай по левой почке. Тот все выполнил точно, и Юля вновь упала на землю. Шурик отвернулся, чтобы не видеть этого.
– Нет, ты смотри, - приказал ему Гнилой.
– А не то больно будет и тебе... Так, а теперь, друг мой Бугайчик, сделай так, чтобы у мадам искорки из глаз посыпались, а то темнеет что-то.
– Понял, - ответил Бугай и что есть силы открытой ладонью ударил Юлю по лицу.
– Не бейте, - заскулила та, по-прежнему не открывая глаз.
– А где волшебное слово?
– Пожалуйста.
– Видишь, не одна ты у нас с юмором.
– Гнилой, а когда она белкой станет?
– подал голос Бугай.
– Скоро, скоро, не спеши. Думаешь, она уже готова?
– А то, - с гордостью произнес
– И не таких ломал.
– А мы проверим сейчас.
– И Гнилой скомандовал, обращаясь к Юле: - На четвереньки, сучка. Ползи к моим ногам.
Девушка встала на четвереньки и поползла.
– Повторяй за мной: я сучка.
– Я сучка...
– Я виновата перед тобой, Владик.
– Я виновата перед тобой, Владик.
– А кто такой Владик?
– спросил Бугай.
– Дурак, меня Владиславом зовут.
– Понял, а меня Серегой. Скажи: и перед тобой, Серега.
– И перед тобой, Серега, - словно робот повторила Юля.
– И ты, Шурик, прости меня, засранку, - подсказывал Гнилой.
– И ты, Шурик, прости меня.
– Засранку!
– Засранку.
– Я сделаю все, что вы прикажете.
– Все, что вы.
– Я сделаю!
– Я сделаю все, что вы прикажете.
– Приказывайте, пожалуйста.
– Приказывайте, пожалуйста.
– Пусть голой на дерево лезет, - не унимался Бугай.
– Подожди, - цыкнул на него Гнилой.
– Это после. И вообще, пока не встревай. Итак, что же тебе приказать, сучка? У тебя нет никаких мыслей, Шурик? А у меня появилась одна.
– И вновь Юле: Повторяй. Мальчики, не будете ли вы так добры расстегнуть свои ширинки. У меня рабочий рот, и он готов доставить вам радость.
Юля повторила и это.
– Слушай, а и впрямь заводит. Лучше порнухи.
– Бугай был в восторге.
– А можно и я ей кое-что прикажу повторить?
– Можно, - великодушно разрешил Гнилой. У Бугая оказалась очень богатая фантазия, только чересчур уж грязная. Такой мерзости Юля даже не слышала раньше, а теперь вынуждена была все это повторять.
– Все, я готов!
– радостно сообщил Бугай.
– С кого она начнет?
– Не обижайтесь, ребятки, но главный хозяин у этой сучки я.
– Глаза Гнилого блестели.
– Ближе, приказал он Юле, приспуская штаны.
– И старайся, старайся, шалава. Если мне понравится, ты можешь рассчитывать на мою доброту... Э, нет. Ты глазки-то открой, люблю, когда сосут и смотрят на меня снизу.
Юля открыла глаза. Взглянув в них, Гнилой понял, почему она их не открывала все это время, понял, что совершил роковую ошибку: он не сломал Юлю. Но было уже поздно. Селиванова перехитрила его. Лесную тишину прорезал жуткий, нечеловеческий вопль:
– Су-у-ка-а-а!
А потом крик прервался: видимо, болевой шок был таким сильным, что на какое-то мгновение Гнилой потерял сознание. Шурик стоял как завороженный, а Бугай не сразу понял, что произошло, а поняв, растерялся. Подбежал к Гнилому и Юле и пытался разжать ей зубы. Но у него ничего не получалось. Всю свою ненависть к Гнилому вложила Селиванова в этот укус. Бугай бил ее по голове, хватал за горло - бесполезно.