Куба далеко? Куба рядом! 1978

Арх Максим

Никто не возражал. Сходили помыли руки, кто-то перекурил под мои неодобрительные взгляды, а кто-то в это время выпил ещё пивка.

Ну а потом они построились в боевой порядок — как я их учил, и начали…

Ну что сказать, в общем-то не всё было так плохо. Выступления в Германии явно закалили ребят. Конечно, сейчас перед ними не сидел зал в пять тысяч человек, а был только их приятель и папа Сашок, но тем не менее закалка явно чувствовалась. Что Антон, что девчата вели себя раскованно и, прохаживаясь по небольшой сцене, легко помахивали руками «зрителям» улыбались и даже чуть-чуть пританцовывали.

В общем выступление их мне понравилось. Естественно, были некоторые недочёты, и я им о них по

окончании выступления сказал. Однако, но по большому счёту всё было «чикибамбонини» — общипанные цыплята стали оперяться.

Ребята всё внимательно выслушали и согласившись с моими доводами и советами и стали их обсуждать.

— Саша, ну давай сегодня встретимся, — прошептала мне на ухо подошедшая Катя. Да так близко приблизилась, что у меня аж мурашки по всему телу пошли.

— Да не где, — прошептал я в ответ, стараясь отодвинуться от фурии.

— Как это не где? А квартира твоей бабушки? Или она приехала из деревни? Тогда поехали в деревню, раз её там нет, — настаивала затейница.

— Бабушки в квартире нет, но там есть кое-что другое, — ответил я, вспоминая про проклятую прослушку, что установило там ведомство потерявшегося «за бугром» полковника Кравцова.

— Ну вот. Давай как здесь до репетируем, поедем туда и продолжим уже индивидуальные репетиционные занятия!

Подумал, подумал и, решив, что «семь бед — один ответ», согласился на это похабное, пошлое, но в тоже время, в высшей степени, манящее предложение.

Но пока было не до амурных дел. Шла репетиция. Ребята ещё три раза прогнали программу, которую будут исполнять на конкурсе. С каждым разом она получалась всё лучше и лучше.

Через час я констатировал, что, на мой взгляд, всё окей.

— Ну раз всё окей, как ты утверждаешь, — громко произнёс Антон, ставя электрогитару на стойку, — то давайте, товарищи музыканты, теперь посмотрим на выступление нашего Сашенции.

— И покритикуем! — хохотнув добавил Кеша.

— Не надо его критиковать. Наш Сашенька профессионал и споёт лучше всех, — тут же заступилась за меня рыжуха под улыбающийся взгляд Кати. — Да, Сашенька?

— Конечно, да! — не стал обманывать и миндальничать скромный Сашенька.

— Но всё равно спеть-то надо. Давай, мы хоть посмотрим, как это будет выглядеть со стороны. Врубим минусовку, споёшь, а мы посмотрим, — стал настаивать Антон.

— Серьёзно. Спой, — поддержал его Дима.

— Он не поёт, когда пьёт лимонад, — напомнил всем горькую правду Мефодий и заржал как конь.

Я пожал плечами и кивнул, соглашаясь с предыдущим оратором.

— Сашенька, а какую ты песню будешь исполнять на конкурсе? — поинтересовалась Юля.

— «Белые розы» — поморщился я, зная, что именно её отобрали для этого музыкального действа. Ну собственно такой вариант развития событий был ожидаем — все почты всех хоть как-то связанных с музыкой государственных учреждений были до верха набиты письмами трудящихся. А требовали народные массы только одного — песни про белые шипастые цветы.

Однако петь мне её не хотелось, ибо я знал, что без проблем спою в нужный момент так как надо. Сейчас я вспомнил о завтрашнем собрании комсомольцев и, понимая, что меня там ждёт, решил подстелить себе соломки. Для этого попросил своих детишек устроить большой перерыв и выделить мне час репетиционного времени для записи новой композиции, которую в дальнейшем я собирался использовать в личных, корыстных целях. Ребята хоть и удивились, но не возражали и предложили помочь. Я попросил их отдыхать, а сам за сорок минут записал все музыкальные инструменты. Мефодий к тому времени уже давно сходил в магазин. Десять минут я «бафался», а потом за пять минут записал всю вокальную партию — разумеется с первого дубля. Ребята, уже привыкшие к моим исполнениям, разумеется не были в

шоке, а вот, пришедшая посмотреть на звёзд, заведующая ДК была всё же несколько фраппирована, застав меня пьющего горячительный сорокаградусный напиток, прямо из горла. Разумеется, этот напиток я пить не хотел, но других вариантов не было. Петь на трезвую голову я не мог, а спеть для записи было нужно обязательно. Эта новая записанная мной композиция должна была послужить лишь одной цели — спасти в нужный момент. Она не только была способна смягчить ожидаемый мощный удар, но и напрячь всех недоброжелателей, которые строят козни против этого практически святого Васисуалия — то есть меня.

Разумеется, я никогда бы не поставил всё на одну «лошадь» — понадеявшись лишь на песню. Но она способна была внести некоторые пертурбации, устроив панику в стане неприятеля. Да и вообще, музыка способна творить чудеса. В этом не раз и не два убеждались многие. Чего только стоит суперхит «Дядя Лёня, мы с тобой». Сколько жизней и судеб изменила эта композиция? Имя им — легион и нет им числа. А песен таких у меня в загашнике было много, как минимум ещё две. Правда те были уже «тяжёлым калибром», но всё же были, и если эта не поможет, то придётся «стрельнуть» ими. Но этого я делать всё же не хотел. Я надеялся, что сейчас будет достаточно лёгкой — «лайтовой» версии, ибо палить из всех стволов, устраивая грандиозный кипишь, мне пока совершенно не хотелось.

Ну а после репетиции, прибегнув к конспирации (мы вылезли на улицу через окно в женском туалете), я в сопровождении Екатерины, уже превращающейся в фурию прямо по дороге, поймав такси поехал на квартиру, дабы там предаться любви, ласке и даже, возможно, разврату.

Глава 17

23 декабря. Пятница

Москва. Ботанический сад

Встретились, как и договорились, в 8:00 по МСК. По моей просьбе Сева тоже приехал, ибо именно ему предстояло сыграть роль хищника — в нашем случае — хищницы белочки, облачившись в новогодний костюм. Этот костюм должен был показать другие размеры, нежили размеры тела человека. В дальнейшем, разумеется, я собирался нарисовать чёткое изображения «хищника» под разными ракурсами. Описать всевозможные его ТТХ и обратиться в какую-нибудь специализированную мастерскую, способную выполнить столь нетривиальный заказ. А пока приходится довольствоваться тем, что есть.

На киносъёмки будущий актёр приехал вместе с Юлей, которая, по его словам, буквально напросилась, ибо ей было крайне интересно, что мы тут мутим-крутим.

Я не возражал. Пожал руку Савелию, а затем и ответственному за техническую часть режиссёру. Поинтересовался, как дела? Тот ответил, что всё по списку было привезено и указания выполнены. На съёмочной площадке, куда он в сопровождении техников, электриков, монтажников и разнорабочих, прибыли ещё вчера вечером, было установлено всё что нужно, ибо работали они всю ночь. Результат на лицо: кинокамера жёстко зафиксирована на штативе и стоит на месте, большой — десятиметровый в длину и пятиметровый в высоту чёрный экран из светоотражающей ткани установлен и хорошо натянут, осветительные приборы стоят на своих местах, а реквизит готов к использованию.

— Вся одежда лежит на стеллажах. Ждёт своих актёров, — отрапортовал уставший режиссёр.

— А автомат удалось найти? — поинтересовался я.

— Да. И автомат. И копьё. Всё подготовлено.

— Ну так значит проблем нет?

— В общем-то нет. Только директор этого павильона в истерике. Её толком никто не предупредил. Она совсем недавно пришла на работу и, увидев нас, впала в состоянии психоза — бегает и орёт, что все растения и деревья реликтовые и их ни в коем случае нельзя трогать руками.