Куба далеко? Куба рядом! 1978
Шрифт:
— Саша, но спрут же — это что-то типа осьминога? При чём тут преступность? — нарушила мои размышления Юля.
Посмотрел на ребят и, подумав о том, что детям такие ужасы как мафия знать ни к чему, переключился на предыдущий вопрос.
— Это всё пустое. Что же касается вопроса: куда бы я съездил, то отвечу честно как на духу. Сгонял бы я в Австралию.
— В Австралию? Почему?
— Да есть у меня к ним пару вопросов…
— А я бы тоже в Австралию съездила. Там кенгуру и у них маленькие кенгурята. Они в сумках родителей живут пока не подрастут. Правда, правда, я по телевизору видела, — провела мини передачу «в
— Я тоже что-то такое видел, — поддержал свою возлюбленную Сева и, обратившись ко мне, уточнил: — Так какие вопросы у тебя к Австралии?
— Да много их, — отмахнулся я.
— Ну, например, каких? — спросил Савелий.
— Ну, например, какого хрена у них жарко хотя под боком находится Антарктида, которая якобы вся покрыта льдом?
— Гм, действительно, — задумалась Юля.
— А ещё? — поторопил друг.
— Да не вопрос: чего у них делают пингвины, которые опять же якобы любят холод?
— А ещё?
— Ещё? Ну ещё я хотел бы узнать на какой хрен они закрыли центр своего материка заборами, которые, якобы, от кроликов.
— С чего ты взял?
— Кто много читает тот много знает. Знаешь такую пословицу? А вообще я это по телевизору видел в какой-то передаче. Там ещё говорили, что в Австралии, мол, 85 % всех ядовитых растений и животных обитает. На мой взгляд это очень странно, ибо оставшемуся миру остаётся лишь 15 %. Ну а что касается заборов, то если даже их преодолеть и углубиться внутрь материка, то там тебя задержат и для начала выпишут большой штраф.
— За что?
— Что б не лазил где попало.
— Ничего себе. Неужели и вправду штрафуют? — удивилась принцесса.
— Ещё как, — заверил эксперт, смотревший на эту тему кучу роликов в ютуб, а затем, немного выдержав паузу, продолжил: — Но всё это на самом деле мелочи… Больше всего в Австралии меня интересуют другое. А именно — вомбаты.
— Кто?
— Это животные такие. Знаешь?
— Нет, — замотала головой Юля.
— Короче говоря это такие животные, относящиеся к семейству двурезцовых, и замечательны они тем, что какают какашками в форме кубиков.
— Не может быть, — прошептал Савелий.
— Может, — заверил его командор и, похлопав по плечу, добавил: — А теперь ответь мне на вопрос: почему именно это интересует советского пионера?
— А-а…
— Вот и я не знаю. Моё мнение что у этого пионера не всё в порядке с головой, — самокритично произнёс я и попросил обалдевшего водителя остановиться напротив входа в метро.
Глава 19
Если бы кто-то из будущего, скажем, решил бы 13 апреля 2022 года прикинуть, сколько времени прошло до сегодняшнего дня — 23 декабря 1977 года, то он не без труда бы смог вычислить, что судьбоносное в жизни мирового сообщества заседание состоялось 44 года 3 месяца 21 день назад.
По дороге на эшафот заехал в одно место, кое с кем переговорил, дал необходимые указания, выдал двести рублей и двинулся на лобное место. Туда приехал немного уставший, довольный проделанной работой при съёмке эпизода и недовольный тем, что вместо банкета в актовом зале, который вот-вот должен был начаться, я вынужден идти на судилище.
А в том, что это будет именно судилище, я, собственно, и не сомневался. Ну да ладно, прорвёмся. Как говорится: последний бой он трудный самый. Возможно, оно так и есть.
Пропуск на меня был выписан. Снял пальто, сдав его в гардероб, и пошёл к лестнице, ведущей наверх. Перед тем, как идти в нужный кабинет, зашёл в туалет и переоделся в свой выходной парадный «смокинг» — школьная форма плюс белая рубашка и сандалии. Убрав сменную одежду в спортивную сумку, выдвинулся по месту предписания.
В приёмной на этот раз оказалась секретарша.
— Вы — Васин, — прямо с порога спросила она меня, приятно «выкнув».
— Хотя и не вооружён, но очень опасен, — не стал отрицать очевидного милый мальчик.
— Проходи, тебя ждут, — неожиданно тыкнула мне темноволосая женщина лет сорока. Я ей, понимашь, хотел сразу сказать пару ласковых про тыканье, но вспомнил свой зарок и смолчал. Та же, тем временем, встала из-за стола, цокая каблуками, подошла ко мне, поправила двумя руками рубашку и, подталкивая к двери начальника, прошептала: — Ну, ни пуха тебе, Саша, ни пера.
Открыв дверь в кабинет, увидел, что народа там видимо-невидимо. Все места были заняты людьми разных возрастов и разного пола. И самое удивительное было в том, что никого из них я не знал. Становилось не понятно, почему они не пригласили моих сверстников и знакомых из школы или района, в котором я живу. Там тоже есть комсомольцы, они меня знают и вправе говорить о знакомом, высказывая своё мнение. Во всяком случае их было бы более всего логично услышать, в отличии от этих, кого я вообще первый раз в жизни вижу.
«Как же они собираются меня обсуждать, если ничегошеньки обо мне не знают? Чужие люди будут решать мою судьбу? Неа! Этот самолёт не полетит! Ну их нафиг, пусть сами себя обсуждают».
Это мне сразу не понравилось, поэтому, как только я всё это понял, тут же произнёс: — Ой, извините. Ошибся кабинетом, — и, захлопнув дверь, улыбнувшись секретарю, добавил: — Надо же. Бывает же такое. Не туда зашёл. Во дела… Совсем, наверное, старенький стал. Не вижу ничего — ослеп.
— Васин! Зиночка, держи его! — заорали из-за двери, и не успел я выйти из приёмной, как выбежавший из кабинета парторг громко крикнул мне в след: — А ну, стоять! — и призывно махнул рукой: — Ты куда это собрался?
— Да я, наверное, ни туда пришёл…
— Туда ты пришёл — куда надо! Заходи! Мы тебя уже заждались.
— Вы считаете это имеет смысл?
— А ты так не считаешь?
— Не считаю. Я думал тут товарищеский суд, а значит, меня должны судить знакомые со мной товарищи. А вы кого пригласили? Что это за люди? Почему они должны обсуждать меня?
— Это комсомольцы, как и ты.
— Ну, это ещё бабушка надвое сказала, — задумчиво произнёс я, поправляя воротничок белой рубашки, который, по моей просьбе, мама накрахмалила.