Кубанский шлях
Шрифт:
– От оборонительного вала зачинается выгон - обшшественное пастбишше для скота, потом наделы и поля. Охрану работников в поле несуть казаки унутренней службы и под их командой казаки-малолетки. Кроме того, кажный казак в поле обязан иметь оружие. Пашуть с винтовкой всегда за спиной. Понятно?
– добавил Бычков.
Степан утвердительно качнул головой.
– А тебе куды определить-то, а?
– посмотрев на Фрола, задумчиво проговорил атаман.
– А он можеть жить в хате моего покойного племенника. Она пустая стоить. И мне веселее - рядом будеть
– Любо, ребяты!
– атаман встал, - ждитя, вам скажуть решение опосля круга. Бывайтя во славу Божию!
5. Хозяин
В начале апреля Степан посеял на своём поле пшеницу. Семенной хлеб он занял у Терентия, под будущий урожай. Тот же сделал ему борону. В собственность Степана также перешёл плуг, пылящийся без надобности в сарае старого казака-соседа. Его жена в придачу предложила начинающему хозяину серп, мотыгу и другие орудия.
Осторожно уложив на арбу, запряжённую парой позаимствованных на время страды у Михаила Держихвоста быков, инвентарь, Степан по примеру крестьянствующих соседей весело воскликнул: - Цоб-цобе! - и быки послушно включились в общий строй упряжек.
Степанов участок располагался рядом с землёй Михаила Держихвоста.
Новый хозяин заранее расчистил поле от тёрна и молоденьких грушек, посеянных степными ветрами. Из одной из них он сделал колышек и воткнул на границе с Михаилом, для порядка, и окинул взглядом землю, свою землю. Наконец-то, руки добрались до любимого дела! Душа Степана пела от радости.
Сотворив молитву, он поправил ярмо, закрепляя штыри, как показывал Мишка, и уверенно зашагал по бровке, отваливая пласты земли плугом.
Когда быки стали тяжело дышать, Степан, боясь угробить чужих животных, сам впрягся в ярмо и попробовал свои силы. Пропахав круг, он расправил плечи и вдохнул широкой грудью аромат хмельного степного воздуха:
– Эх, хорошо-то как!
Солнце в зените, и пора отдохнуть и перекусить. Он сел в тени арбы и достал нехитрые припасы, принесённые утром доброхотной старухой - Манефой: хлеб, махотку с козьим молоком, кубышку с квасом. Усталые быки в тени кустов спокойно жевали прошлогоднюю траву, под которой уже проглядывала молодая поросль. Поев и немного отдохнув, Степан спустился в низинку к роднику и припал к источнику с холодной солоноватой водой. Вкусна водичка!
С великим тщанием он вспахал в этот день свой надел целины, два раза прошёлся по нему бороной. Выбрал каждый корешок, каждый камешек, и сложил их у края полосы. И вот она, его пашня, гладенькая, пышная, ждёт семени!
Вскоре он посеял хлеб. Степана просто распирало от радости и гордости, когда он бросал зёрна в землю. Наверное, Степанидушка радуется там, на небесах, глядючи на него.
Во время пахоты и сева крестьянствующие станичники поочерёдно охраняли поля, зорко вглядываясь в степную даль, но никто не потревожил их труд.
Почти всякий день Степан приезжал на своё поле, хозяйским взглядом окидывал его, потом, нагнувшись, всматривался в чернозём в ожидании первых всходов. Однажды он заметил, что колышек, который он вбил ещё в первый день, покрылся
Место под курень Степану отвели на краю станицы, почти у тына. Слева его соседом оказался, как и в степи, Мишка Держихвост, родом с Волыни, добрый и подельчивый малый, женатый на турчанке. Только хозяин никакой, да и хата его Степану не понравилась. Основа её из тонкого дерева, заплетена камышом, стены, пол и потолок сверху обмазаны глиной. Ненадёжно! Кажется, дунет ветер, и она разлетится на куски. Бычков назвал его хатку хижкой и посоветовал Степану не следовать его примеру и построить более прочный дом. Не такой, конечно, как у Терентия, а как, например, у него, Афанасия, и пригласил к себе посмотреть постройки и хозяйство.
Степан вошёл в дом урядника. Конечно, он был лучше Мишкиного: довольно вместительный, с двускатной крышей из камыша. Стены толстые, двойные. Посредине строения - прихожая, которая делит его на две равные половины - рабочую кухню и чистую горницу. В кухне стоит печь, выходящая в горницу в виде грубки. Чистые мазаные полы, у окна стол, вокруг которого расположились деревянные лавки-канапеи, шкафчик для посуды, с глиняными горшками. В горнице - сундук, деревянная кровать. В доме все украшено вышитыми полотенцами. На окнах не бычий пузырь, как у хохла, а слюда. Степан помнит, что окна барского дома на родине были вообще застеклены. Однако, стекло, как и слюда, - дорого стоят. Видно Степану придётся тоже натягивать пузырь, как говорят, по Сеньке шапка....
Крылечко с навесным резным карнизом - особая гордость Бычкова. Он несколько раз повторил, что нанимал плотника со стороны.
Пока Афанасий показывал гостю дом, во дворе происходила суета. Высокая толстая баба и плотная нескладная девка носились с мисками и чашками из летней кухни в сад. В тени развесистой груши готовился чуть ли не пир.
Когда всё было готово к обеду, Бычков пригласил Степана к столу. Помолившись, они приступили к трапезе. Жена и дочь урядника сели неподалёку и стали перебирать утиные перья.
Степан открыл, было, рот, чтобы спросить хозяина о том, почему они не садятся за стол, как Бычков опередил его:
– Нечего мужчинские разговоры слушать, пусть занимаются бабьими делами. Давай, налегай на пироги. Маруська пекла! А вот, капустка тушёная! Любишь капустку? Маруся всем на удивление готовить её. Соседки прибегають да выспрашивають, как это укусно у неё получается. Да, ешь, ешь рыбку! Окуньки один к одному - дочерь ловила, да и жарила она. Спасибо Господу, - Бычков перекрестился, - что дал мне такую послушную, работящую девку! Не хочется из дому отпускать, а надо: её время пришло... Дочь - чужое сокровишше, - вздохнул он.