Кубанский шлях
Шрифт:
Степана подозвал к себе Бычков, а Фрол среди веселья искал глазами Катерину. Несколько раз на глаза ему попадалась Маруся в нарядной кофте с горячим зовущим взглядом. Вишнёвое монисто часто вздымалось на её пышной груди.
Подростки и дети, напрыгавшись через костёр, устраивали шумные игры, потасовки, бег наперегонки, слышались их дружные припевки:
Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло.
Глянь на небо -
Птички летят,
Колокольчики звенят:
Диги-дон, диги-дон,
Убегай скорее вон!
Матери сжигали на костре снятые с больных детей сорочки, чтобы вместе с этим бельём сгорели и самые
Молодёжь прыгала и скакала поодиночке и парами. Родители ревниво отмечали, с кем их чадо отходит от купальского костра.
Одна молодая баба привела к костру даже свою корову и пыталась прогнать её через огонь. Скотина с выпученными от страха глазами шарахалась во все стороны, а хозяйка настойчиво хлестала её по крутым бокам и гнала прямо в пламя, пока атаман не прикрикнул на неё, впрочем, довольно беззлобно:
– Хватить, Матрёна! Перестань мучить животину - вить молоко от страху сгорить у ей.
– А у нас в деревне завсегда скотину прогоняли через костёр. Он от мора защищает.
– Эх, деревня тёмная, деревня, - весело усмехнулся Чернецов, приглаживая усы, - таперя ты, Матрёна, станичница, и веди себя, как подобаеть казачке.
Даже древние старухи нашли своё местечко на празднике Ивана Купалы, возглавивши выводки несмышлёнышей, внимавших им с открытыми ртами.
– Нонче оживёть всякая нечисть. Ведьмы, оборотни, русалки, змеи, колдуны, домовые, водяные, лешие соберутся на Лысой горе в Киеве и будуть праздновать там свою ночь. Шабаш справлять! Кто-то останется и здеся. Вы зараз к воде близко не подходите: водяные утащать под воду, леший можеть напугать в лесу, завести в чащобу. Колдуны ходять по дворам и отбирають у коров молоко, портять хлеб - вредять людям.... Да и слепая змея медянка получаеть зрение на цельные сутки. Страшно глянуть: бросается на человека, как стрела, можеть пробить его дажеть наскрозь.
– Бабуня, как же в лес не ходить, а за папоротником?
– Надобно знать, как остерегаться нечисти. Учитеся, пока бабка жива.
Увидите русалку, не подходитя к ней, не гутарьтя ни об чём. Рукой обведитя вокруг себя, да перекреститеся. Но лучше рубашку новую на неё накинуть. Сидить она на берёзе, рубашонки просить. Ты на неё и накинь. Тогда русалка добрееть, и усё делаеть по твому желанию....
– А как обращаться с лешим, бабушка?
– Леший! Он страшен, когда маленький. А растёть, значит, уходить. Чем он выше, тем дальше от тебя. Есть заговор против лешего....
Костёр догорал. Девки пошли пускать на воду венки. Тонкоголосо запели:
Ой, на святого,
Ой, на Купалу
Девки гадали,
Венки кидали,
Кидали в воду,
В воду быструю.
Скажи, Кубанушка,
Про жизнь молодую.
С кем, наша Кубань,
Век вековати?
Кого, наша Кубань,
Любым назвати?
Долго ль я жити,
Долго ли буду?
Неси, Кубань, венок,
Не дай потонути.
Запевала, как не странно, Маруся Бычкова. У неё, в отличие от трубноголосой матери, оказался нежный и приятный голосок. Кинув в реку свой венок, она на миг замерла в ожидании, но увидев, что он смело помчался по воде, даже опережая венки её подруг, продолжила пение. Уже четвёртый год бросает она венки в Кубань, а жениха всё нет. Может быть, в этом году ей повезёт. Хотя на Фрола надежда гаснет, а другие не нравятся ей вовсе. Её, конечно, сватали - невест на всех не хватает, но родители учитывали
Фрол подскочил к девкам и, в полутьме вглядываясь в их лица, воскликнул:
– Ай, красавицы, на венки надейтесь, но и сами не плошайте!
– Постараемся, Фролушка!
– Да и вы, парни, не зевайте!
– задорно сверкнула глазами рыжая толстушка лет шестнадцати и тут же опустила очи к долу: к ней подходил Мишаня Долгов с недавно образовавшимися на румяном лице усами.
А девки веселились:
– Выбирай, какая глянется!
– Не теряйся, Фролка!
– Вон Мишаня уже выбрал.
Но Фрол, не увидев Катерины, сник и отошёл в сторону.
Маруся тоже погрустнела: "Присох он к этой кобыле, Катьке. Чего только в ней он нашёл? Обманула Шкандыбиха. Не помогло её зелье".
Фрол уже на каждую девку посмотрел. Неужели Катерина осталась дома? Он проследил взглядом за Терентием. Тот, вместе с другими служилыми казаками и стариками, направился к хате атамана - догуливать праздник.
– Не робей, воробей, - приободрился Фрол, вскакивая на коня.
8. Цветок папоротника
Катерина гадала. Ей не давал покоя казак, приснившийся ночью. Она очень надеялась на то, что это Степан, но слова, когда-то брошенные между прочим Фролом, точили её душу сомнением. Да и сам парень никогда не обращал на неё внимания. Был вежлив, доброжелателен и.... всё! Но, может быть, он прячет своё чувство из скромности или боязни, что его любовь останется без ответа? Надо погадать. Как раз этому время.
Для гадания она сорвала рядом с домом две травинки осоки, из которых одна чуть длиннее другой. Короткая будет показывать девушку, а длинная - парня, вставила рядышком в трещину на потолке, чтобы они свешивались вниз. Когда травинки станут подсыхать, они и начнут сначала шевелиться. Если длинная травинка отклонится в противоположную сторону от короткой, это скажет о равнодушии к ней Степана, если травинки потянутся друг к другу, соединятся вместе, её ждёт взаимная любовь. Но об этом она узнает не сейчас, а когда трава подсохнет. Катерина вздохнула. И что ей так не везёт? Один уехал и сгинул? Второй нравится, а ему люба другая.
В горнице стало совсем темно. Она раздумывала: зажечь лучину или лечь спать? Было обидно, что отец не разрешил ей побывать в станице на гулянье.
Вспомнился праздник двухлетней давности. Как было весело прыгать через костёр, петь песни и бросать венки в воду! Её веночек долго ещё мелькал в волнах Кубани. Тогда она поняла, что не последняя в станице, уверилась, что хороша собой. Полдюжины парней пытались ухаживать в тот день. Тогда появился Иван - её первая любовь, и, как думала, навсегда.... Судьба рассудила иначе. Иван исчез. Верно, вражеская пуля или сабля вострая прекратили его молодую жизнь. Иначе бы вернулся или подал какой-нибудь знак....
Забрехали собаки. Она метнулась к воротам, спросила:
– Кто в такой поздний час?
– Свои, - ответил знакомый голос.
Приоткрыла ворота, в полумраке разглядела Фрола. Он уже спешился и стоял, теребя уздечку. Весело улыбаясь Катерине, поздоровался по казачьему обычаю:
– Здорово дневали!
– Слава Богу!
– Не пустите ли во двор, Катерина Терентьевна? - Фрол сверкнул оживлённым взглядом на девушку.
– А не поздно ли ты пришёл, казак? - спросила она, всё ещё не пропуская его во двор.