Кучум (Книга 1)
Шрифт:
– - Дорогой хан, они не стоят твоих дум и страданий. Они не хотят жить, и это их личное дело. Пусть они все...
– - Выпей со мной. Говорить ты не умеешь и ничего объяснить мне не сможешь. Ведь ты не мулла? То они все знают, как и зачем жить, что делать... Давай-ка, налей себе вина...-- И он опять запел детскую песню о птицах, которым надо лететь в дальние страны.
Алтанай махнул рукой и, нащупав пиалу, налил себе вина, потом, посидев еще чуть, налил еще, еще, еще. А потом они пели вместе сперва про красавиц из дворца, потом про долгий военный путь, а потом загорланили
Утром хану было стыдно за свою вечернюю слабость, но приказ об отдыхе был дан, и надо ждать, пока воины отоспятся, перестанут болеть стертые седлами промежности и сбитые о стремена ноги.
Вернувшиеся дозорные сообщили, что передвижения отрядов не замечено, за исключением одиноких всадников, которые скачут из крепости в разных направлениях. Вскоре хану доложили, что прибыли послы от местного хана и хотят с ним говорить.
Кучум принял их на войлоке возле шатра, изучающе оглядывая прибывших. Те поднесли богатые подарки: седло персидской работы и ковер отменной выделки. Сообщили, что их хозяин не желает поддерживать местных ханов и готов принять ислам и подданство бухарских правителей. Кучум велел пригласить шейхов, которым объяснил, что надо ехать с послами, которые покажут дорогу к своему хозяину, и привести того с родней в истинную веру. А заодно шепнул, чтобы те разведали обстановку и так ли уж искренен в своих словах местный бек.
После полудня Кучуму донесли, что стража схватила двух женщин, которые говорят, что направились к нему, ища встречи.
Привели закутанных в платки женщин. Они испуганно жались одна к другой и не хотели называть, кто они, откуда и зачем им понадобился хан.
– - Хан, отпусти их к нам, быстро расскажут и все покажут,-- балагурили доставившие их воины.
Но одна из пленниц сильно толкнула державшего ее и подошла к Кучуму.
– - Хан,-- проговорила она довольно требовательно,-- я хочу говорить с тобой. Зайдем в шатер.
Что-то знакомое и неуловимо близкое послышалось тому в интонациях женщины, хотя и говорила она с местным акцентом.
– - Сперва скажи, кто ты,-- наклонил он с удивлением голову, но уже готов был выполнить ее просьбу.
– - Скажу, когда будем одни,-- повторила та и сама двинулась к шатру. Воины заржали, одобряя смелость женщины, но Кучум решительно положил руку на рукоять сабли, и смех закончился на полутоне.
В шатре женщина повернулась лицом к свету и сорвала с себя платок. Хан в удивлении раскрыл глаза и решил, что ему почудилось.
– - Зайла,-- прошептал он тихо,-- сестра... Как ты тут оказалась? А я думал, что тебя нет в живых... И он медленно опустился перед ней на колени. Зайла подошла к нему и начала гладить лицо, обветренное в походах, короткую бороду, шею, руки. Потом так же опустилась перед ним на колени и сказала задумчиво:
– - Такой ли встречи мы ждали?
– - Неужели не могла сообщить, где ты?
– - с горечью в голосе спросил ее Кучум.
– - Сообщить о своем позоре?
– - переспросила Зайла,-- Что я продана как рабыня? Что меня взял в жены сибирский хан?
– - Ты жена хана?
– -
– - Да, я жена Бек-Булата, и у меня есть сын от него,-- в голосе Зайлы зазвучала гордость.
– - Он знает, что ты моя сестра?
– - Я сама вчера только узнала, что ты жив. Купцы рассказали, что тебя схватили и лишили жизни ногайские ханы...
– - Нет, как видишь, остался жив... И вот я здесь. Меня отправил отец покорить этих упрямых язычников и привести их в нашу веру.
– - Так я и знала,-- качнула головой Зайла,-- но они не хотят принимать нашей веры и покоряться тебе. Во всяком случае, мой муж и его брат.
– - Тогда они умрут,-- Кучум решительно ударил рукой по подушке на полу шатра.-- Они подданные нашего отца. Они должны покориться!
Зайла покачала головой и сказала, потупясь:
– - Кто хоть день прожил свободным человеком, тот не захочет быть рабом.
– - Я отрежу у них носы и уши! Запорю плетью как бешеных собак,-взвился хан, вскакивая,-- они узнают меня!
Зайла стояла перед ним, не изменяя позы.
– - А я думала отговорить тебя от сражения. Я ведь люблю вас обоих. Тебя и мужа... Так как же мне быть?
– - Никуда я тебя не отпущу и с первым обозом отправлю к отцу.
– - Чтобы стать там затворницей во дворце? Ты этого хочешь, брат?
Кучум в бешенстве забегал по шатру, не зная, что предпринять. Он великолепно понимал, что доставь Зайлу обратно, и отец не простит ее. Пусть и нет вины сестры, что выкрали ее враги. Но сидеть ей, как певчей птичке в комнатах дворца, не видеть света до конца дней. Лишь прогулки по саду по ночам. И имеет ли он право лишать ее семьи, сына? Но ее сын, ребенок отца, на которого он, Кучум, идет войной! Он враг! Значит, и сестра, и ее ребенок... Нет, человек не может решить всех загадок, которые ставит ему судьба.
– - Хорошо, до исхода сражения ты останешься здесь, со мной. А там решим. Все! Это мое последнее слово,--и хан властно свел брови.
Зайла поняла, что сейчас бесполезно спорить, и решила смириться до поры, хотя и не оставляла надежды, что ей удастся уговорить брата изменить свое решение и прекратить поход, заключить союз с ее мужем.
"Ведь в детстве, когда мы росли, он был так добр и нежен ко мне. Почему он так переменился? Почему столько жестокости в глазах? Из-за чего постоянно воюют мужчины? Неужели нельзя без войны?"
Посланные Кучумом шейхи с небольшим числом охраны, сопровождаемые слугами Соуз-хана, вскоре достигли пределов его улуса. Заливные луга, которые затоплялись водами реки при половодье, цвели разноцветьем сочных трав. Из ложбинок мелких рек и речушек, исчертивших низину, словно линии на руке человека, то и дело выпархивали выводки уток, кормившихся перед близкой осенью. Плескалась на открытых местах речная рыба, заливались в поднебесье голосистые птахи, не ведая, что вскоре всем этим краем будет распоряжаться другой господин. Ни птицам, ни рыбам не было дела до людских раздоров и несогласий. Они радовались еще одному теплому дню, солнцу, обилию пищи...