Куда Уехал Цирк. Дорога-2
Шрифт:
– Поломанные!
Кианг кивнул так, как будто девушки могли его видеть, и пошел в ту сторону, куда махнула Стаси.
– Вы там не задерживайтесь, обед скоро будет, - в спину уходящему сказала Марья и обернулась к понуро сидящей Стаси: - Какую кашу варить?
– Только не рис! – откликнулся уже ушедший Кианг.
– Тогда сварю гречу с молоком, - решила Марья и лукаво подмигнула Стаси.
– Не-ет! Только не с молоком!
– взвыли Ю и Эни. Стаси улыбнулась,
– Мы лучше чего-нить подстрелим!
– Или поймаем, - поддержал их Кианг.
Женщина присела, достала прессовку каши и мяса, заглянула в котелок проверить, закипела ли вода, искоса поглядывая на девочку. С ее состоянием нужно было срочно разобраться.
– Что с тобой, малыш? Спинка болит или живот?
– задавая такие простые вопросы, Марья не ожидала, что Стаси вдруг приткнется к ее боку и заговорит совсем о другом...
– Я их лица уже плохо помню...
– вздохнула Стаси, и женщина не сразу поняла, о ком она говорит.
– У деды есть афиша, но она уже потертая. Сначала я часто на них смотрела, а теперь боюсь, что афиша порвется, и я совсем забуду, какие они были...
Марья приобняла девочку, поняв, что говорит она о родителях, и погладила ее по голове. Та тихо вздохнула и замерла, как нахохлившийся воробышек. Вода в котелках вскипела, но Марья не обратила на это никакого внимания. Она продолжала обнимать расстроенного ребенка. Стаси прикусила губу, чтобы унять закипевшие на глазах слезы, а Марья только крепче прижала ее к себе. Она-то хорошо знала, что нет на этой земле слов, способных утешить ребенка. Все слова сочувствия пусты, когда ты стоишь у могилы родного тебе человека. Осознаешь полностью и бесповоротно, что никогда уже не услышишь родной голос, не почувствуешь прикосновение родных рук. Это страшное слово - никогда… Они просидели так довольно долго, и Марья изо всех сил старалась успокоить девочку, применяя свои, хоть и невеликие, способности.
– Давай, как вернемся, попросим Джоди сделать карточку с афиши, - предложила женщина.
– А потертости Ю заретуширует.
– Правда, можно?!
– с надеждой встрепенулась Стаси.
– Конечно! Сделаем один портрет большой в раме и маленькие карточки, - стала развивать успех Марья.
– Приедем в ближайший город, купим тебе медальон и в него вставим маленькие портреты мамы и папы.
– У меня есть медальон, - грустно улыбнулась девочка.
– Мне мама купила, но подарить не успела. Деда потом отдал, но я его не ношу.
– С портретами будешь?
– ответить девочка не успела, на поляну влетели встревоженные Кианг и девушки.
– Вы почему не отвечаете?!
– Мы зовем, зовем!
– А обед где?
Марья похлопала глазами и развела руками.
– Связь мы выключили, решили со Стаси пошушукаться. Да так зашушукались, что про обед забыли, - и женщина указала на котелки с наполовину выкипевшей водой.
– Но мы сейчас все быстренько исправим!
Через пятнадцать минуть обед был уже готов, все дружно, хотя и без особой радости, работали ложками. Эни с Ю наперебой рассказывали о своей находке. Кианг только молча кивал, выражая свое согласие с ораторшами. По описанию место, найденное девочками, больше всего походило на след от смерча. Как будто с неба опустился
Еще даже не наступил вечер, когда плот был готов. Хотя его изготовление пошло совсем не так, как себе представляли Эни и Марья. Они, как люди технического века, думали, что все бревна быстренько обрежут в размер. Освободят от выступающих деталей, типа веток, с помощью универсальной пилы. Но Кианг покачал отрицательно головой, вооружился охотничьим ножом, но и от пилы не отказался. Небольшие ветки срубал ножом, более крупные надсекал пилой, и выламывал из ствола.
– Что у вас там за стрельба такая?– всполошилась «база».
– Это у нас трактор трелевочный марки Кианг одна штука, - объяснила Марья.
– Заготовки для плота обрабатывает.
– Светлая голова! – похвалил Джонатан.
– Топора-то у вас нет, значит, торец должен быть близкий к природному слому, и без гладких срезов. А то тут один глазастенький, из гостей, висюк их побери, докопается и объясняй потом...
– А что, гости еще не убрались?
– удивилась Эни.
– У них что, дел нету?
– Гости заинтересовались, чего мы на берегу торчим, - вступил в разговор Ло.
– Решили дождаться, пока вы появитесь, а если не появитесь... помочь вас искать... А вообще, вот приплывете и все узнаете!
– Это еще зачем?
– не поняла Марья, и уже озвучив вопрос, чертыхнулась про себя, ведь ясно почему!
– Потому что вы ничего знать не можете и удивиться должны искренне, - вздохнул Ло, он не стал комментировать столь глупый вопрос.
– Девочки, с этой стороны срезайте ветки гладко, - отвлек всех от дискуссии Кианг.
– Под водой не видно будет...
По длине бревна не калибровали, что есть, то есть. Кианг вытаскивал заготовки на край обрывчика и толкал вниз. Бревна, весело прыгая, катились с невысокого берега, а Марья пару раз чуть не растянулась во весь рост на замусоренной площадке. Потому что смотрела не под ноги, а на спокойно работающего Кианга. Не обращающего внимания на то, что некоторые, хм, дамы об него уже глаза сломали. Возможно, скоро к глазам присоединятся еще и сломанные руки-ноги...
Плот связался как-то быстро и буднично. Обычный плот, без всяких «поплавков», но поперечный настил все же сделали, правда, только на корме, чтобы приподнять «рабочее» место Кианга над водой. Благо синтетической веревки хватило, хоть и в притык. Сам плот завалили лапником, а сверху установили одну палатку. Отключили систему автоматической маскировки и отыскали перечень стандартных цветов. Выбрали нечто, названое лен небеленый, в жизни оказавшимся льном, много раз стираным, и кажись, местами подпалённым. Как решили всем коллективом - самое то для не привлечения внимания.