Куда Уехал Цирк. Дорога-2
Шрифт:
– Бывают, и часто...
– Э-э-э?!!!
– Но это не выставляют напоказ, и все окружающие тоже делают вид, что ничего такого нет...
– А! Как всегда двойные стандарты! – радостно, от того что наконец-то уяснила в чем проблема, подпрыгнула Марья.
– Я-то думала, что за ужасный ужас случился, а тут такая ерунда!
– Марья, да тебе в этом городе в след плевать будут!
– попытался он достучаться до здравого смысла своей женщины, но тщетно, она легкомысленно отмахнулась:
– Киа, не бери в голову! Ты, главное, рядом будь и взгляд делай, как
– и чмокнула его в плечо, нимало не озаботясь, что поцелуй получился слегка солёным.
***
– Итак, разберемся, наконец, с Невсом - провозгласил, а иначе этот торжественный тон, назвать было нельзя, Ло.
Виновник торжества, сидел на краю уже убранного после ужина стола, прижав уши к голове и выпучив глаза. Шерсть он тоже постарался прижать, как можно плотней, пытаясь создать иллюзию маленького, несчастного котика. Тщетно. Обильное питание на свободном выгуле, а потом из личной миски, с последующей инспекцией мусорного ведра, нарастили приличный объем мышечной массы. Кот выглядел, как качок на сцене.
– Почему мы поимели столь неожиданную радость пообщаться с бандюками?
– развил тему командир.
– Когда ты был приставлен к этому придурку?
– М-ряу!
– Попрошу членораздельно!
– Ло сурово взглянул на молодежь, которая давилась смехом, и перевел взгляд на виновника.
– Я ходи-ул на разве-удку!
– с некоторым сомнением доложил Невс.
– Куда?!
– К борода-утым, реши-ул проверить, что они заду-мали! Мау-ло ли.
– И что же они там поделывают?
– тут же заинтересовался Ник.
– Сва-удьбу играют...
– Отлично, ты на свадьбу любовался, небось, и со стола чего уволок, а нас тут могли перестрелять, как куропаток! Значит так, рыжий, - бифаг вздыбил шерсть на загривке, что твоя собака, но тут же опять изобразил примерного кота.
– Впредь все отлучки согласовывать.
– В письменном виде...- фыркая от смеха, до того уморительно-недоуменная была у кота морда, уточнил Оле.
– С точным описанием маршрута!
– И подписью командира!
– А вообще я не понимаю, как они живут без кошек! – изумилась Марья. – Мышей всяких ведь полно, особенно осенью, они же в сараи колоннами загружаются.
– У ни-ух есть кошки, - доложил Невс.
– Так чего они тебя исчадием обзывали?
– Се-урые и трех цве-утки, - внес уточнение кот. – Остальные – исча-удия.
– И ты стал серым?
– Тре-ух цветным – быстрей изменить цве-ут.
– КОШКА! – Марья хлопнула в ладоши и начала хохотать.
– Кошечка!
– Трех цветочка!
– Малышка такая!
– С мордой гопника!
– Их главный котяра, наверное рехнулся, увидев такую красотку!
За столом смеялись все, Зара даже слезы вытирала. Невс сидел неподвижно как сфинкс, и только глаза переводил с одного шутника на другого.
– Невс, трехцветными бывают только кошки! – наконец объяснила ему Эни. – Ты не похож ни сколечко, особенно если смотреть сзади...
– О-ууу,- выдал биофаг с таким офигением, на морде и
– Ладно, учли момент, посмеялись, а теперь, что мы имеем по нашему невмешательству в данную реальность? – все еще посмеиваясь продолжил совещание Джонатан.
– Зара, ты в гости к Седому не ходила больше?
– Нет, затаился гад, но оладьи и пироги с кухни таскает регулярно...
– Домовеночек наш!
– умильно прижала ладонь к щеке Марья.
– А сметанку ему ставят?
– Фиг ему! У самих нету!
– делано нахмурилась цыганка.
– Он и молочком не брезгует! Хоть оно и размороженное…
Марья зевнула, закрыв рот обеими руками.
– Так, ребятки, день был долгий и волнительный, пошла я мыться и баиньки, - она отошла на пару шагов от стола и обернулась, наставив палец на Кианга.
– А ты не задерживайся долго...
Кианг и не задержался, он всего лишь объяснил мужской части команды нюансы поведения в местном обществе. Узнал, что такое василиск, услышал объяснение странному вопросу Ло о самочувствии Марьи во время нападения. Оказалось, если она не вошла в свое фирменное состояние сразу, то ситуация и не такая уж смертельно опасная...
Кианга пропустили без очереди в помещение на двери которого теперь висела красивая табличка «Помойка», написанная на трех языках. Сундук чешуйчатых работал там агрегатом для гигиенических процедур, а надпись для непоняток всех чужих.
Но когда кузнец вошел в теперь уже их с Марьей фургон, женщина сладко спала, обняв подушку. Кианг улыбнулся, признавая, что день и, правда, был долгим. Он наклонился и осторожно прикоснулся губами к ее плечу. «Ночь - это хорошо, но утро тоже неплохо», - подумал он, тихо ложась рядом.
И утро было, и кому какое дело, что за окном фургона ночная чернота лишь слегка просветлела до предутренней серости неба, и еще ни одна птица своим ором не нарушала окружающую тишину - это уже было утро. Мужчина и женщина, наконец, сбросили постоянное ожидание, что вот сейчас, в самый неподходящий момент, от них потребуют решения больших и не очень проблем. Их мир сейчас вместился в домик на колесах, а все сопредельные пространства терпеливо ждали своего часа там, за стенками их дома.
Были горячие губы, то нежные, то требовательные и страстные, были сплетенные в объятьях два сильных тела. И было все как у тысяч влюбленных пар до них, и как будет после. Засыпая под птичий ор в горячих мужских объятьях, Марья жалела только о том, что им с Киа, не дано разделить эмоции друг друга.
Снова женщина проснулась от запаха кофе и корицы. Она приоткрыла один глаз и увидела голую ступню и поднос с двумя чашками и тарелкой печенья, стоящий на постели.
– Вставай, завтрак мы уже проспали, - Кианг сидел в позе задумчивого Будды и улыбался.
– Какой ужас!
– рассмеялась Марья. Она села, завернувшись в простыню, как в тогу, взяла в руки протянутую ей с поклоном чашку, понюхала кофе. Потом сгребла с тарелки печенюшки.
– Ой, какой запах, ой, какой вкус! Они же во рту тают. Слушай, Киа, ты их там всех поубивал или через одного?